Кассия дернула сестру за руку:

– А вот и Сирена, – прошептала она, как будто обрадованная появлением этого источника хлопот.

Молодая женщина пришла в сопровождении грозной Кэнкоу и, как ни досадно, оказалась отнюдь не неуклюжей, щербатой уродиной, а прелестным созданием лет двадцати, пребывавшем в полном расцвете своей юной красоты: если бы понадобилось нарисовать образчик совершенной женственности, любой европейский художник выбрал бы моделью Сирену, ибо ее образ гармонично сочетал самые приятные взору достоинства. Сильные плечи и пышные формы. Безупречно чистая черная кожа красивого оттенка, губы, полные манящих обещаний, и взор столь же безмятежный, как ее имя… Сирена, безмятежность. Платье на ней, правда, было современное, и юбка туго обтягивала крутые бедра, а талию подчеркивал облегающий крой модной туники. Титус этого не одобрял. Что, черт возьми, эти женщины еще выдумают? Ляжки напоказ выставят?

Зато повязка вокруг ее головы была затейливым сооружением, состоявшим из сплошных узлов, и при взгляде на них невольно думалось о трудных задачах, над решением которых можно корпеть часами. А еще Сирена поприветствовала его с безупречной учтивостью и щедрой улыбкой. Пылко обняв и расцеловав Сирену, женщины с песнями проводили ее, Кэнкоу и Леонтию (служанку Кэнкоу) в карету. Энвелл и Бэла, подмастерья Титуса, сердито поджав губы, последовали за ними. Титус вежливо попрощался с провожающими и с помощью кучера забрался в карету.

* * *

Ко второй неделе совместного путешествия Титус настолько привык к покладистому нраву Сирены, что однажды морозным утром безмерно поразился, когда девушка заговорила с ним первой:

– Прошу прощения, магистр, но смею ли я просить повернуть на север?

Они недавно добрались до реки Рейн и, стоя во главе вереницы карет и повозок, ожидали, когда прибудет паром. Шум быстроводного потока навеял Титусу горько-сладкие воспоминания о сыне, с которым он, бывало, играл в шахматы в саду под неумолчное журчание многочисленных фонтанов. Титус уже собирался отмахнуться от слов спутницы, сочтя их легкомысленным вздором, но тут вклинился еще один голос:

– Магистр, мы только что проехали по тем землям и ничего не почуяли. – Энвелл окинул девушку враждебным взглядом.

– Вероятно, Сирена чрезмерно возбуждена нашим путешествием, к тому же хочет привлечь к себе внимание, – добавил Бэла.

– Кто скажет, почему всякая мелюзга всегда лезет вперед старших, выдавая свою глупость ослиными криками? – фыркнул Титус.

Как бы он ни злился на то, что ему навязали Сирену, все равно приструнил парней. Пусть знают свое место. Не то начнут издеваться над девушкой, которая относится к нему со сдержанной вежливостью и пресекает любые попытки обоих подмастерьев произвести на нее впечатление, а там и до дерзости со старшими недалеко.