Тол’чак убрал сердце-камень подальше от присосок на пальцах ворга.

– Нет-нет, смотри в середину.

Очень неохотно Григрел опустил руки и вытянул длинную шею. Запрокинув жабообразную голову, он вглядывался в реликвию народа огров.

– Блестящий, хороший…

И вдруг ворг запнулся, издав сдавленный вскрик.

Его взгляд заметался между Тол’чаком и камнем. В глазах, выпученных от ужаса, мелькнуло озарение. Он отпрыгнул и сжался в комочек. Двумя руками он отталкивал от себя нечто незримое.

– Плохой, плохой, мерзкий, плохой…

– Он знает. – Элена обернулась к Тол’чаку.

Тот кивнул и пристально посмотрел на скорчившегося ворга.

– Где, Григрел? Где это мерзкое плохое место?

– Нет, нет, нет. – Синекожий спрятал лицо в ладонях и упал ничком на камни. – Плохой идти нельзя. Мерзкая черная тьма плохо.

Элена протянула руку и ласково коснулась дрожащего плеча.

– Пожалуйста, Григрел, скажи нам.

Ворг поднял синеватую руку. Обернувшись, чтобы проследить, куда он указывает, Тол’чак увидел все ту же остроконечную гору, о которой рассказывал Магнам.

– Ги’холлманти, – пробормотал он.

Услышав это, ворг забился в судорогах, будто пытаясь зарыться в скалу.

– Он знает старинное название наших рудников, – нахмурился Магнам.

– Большое зло способно пережить века. – Тол’чак покрепче сжал сердце-камень.

– По крайней мере, – Эр’рил повернулся к внушающей страх горе, – это подтверждает, что врата мантикоры здесь.

– Ты можешь провести нас туда? – обратилась Элена к жабообразному существу.