– Попытайся, – убеждала она. – Или весь мир обречен!

Джоак кивнул.

– Иди. – В его голосе звучала боль. – Я выполню свой долг.

Элене очень хотелось оказаться рядом с братом, поддержать и успокоить его, но вместо этого она убрала палец. Отдыхать они будут после. Некоторое время ведьма не двигалась. Она сделала все от нее зависящее. Дело теперь за остальными.

Поразмыслив, она подплыла к исходной серебряной реке и вернулась вдоль нее обратно, откуда прибыла. Она понятия не имела, как добиться того, о чем просила друзей. Врата мантикоры казались неуязвимыми. В уме она перебирала один способ за другим, но так и не смогла найти единственно правильного ответа. В глубине души девушка надеялась, что выход найдется. Но как она ни нажимала на дымчатое стекло и так и эдак, преграда по-прежнему оставалась непроницаемой.

Обострив зрение заклинанием крови, она теперь видела поток стихийной магии, который вливался из горы в эбеновую глыбу. Казалось, решения нет. Как можно убрать камень или отломить гранитную руку изваяния? Если бы только ей удалось вырваться из Вейра, тогда она могла бы попытаться прибегнуть к волшебству.

Элена подозвала спутников – они все еще стояли рядом с камнем – и рассказала им все, что увидела и узнала.

– Значит, нам нужно, – подплыла поближе тетя Фила, – или сломать врата, или разорвать их связь с миром?

Элена вначале кивнула, а потом сообразила, что ее не видят.

– Да, – сказала она. – И этой же ночью. Иначе весь мир одолеет порча.

– Пока что я не вижу, как можно добиться успеха, – покачал головой Эр’рил, оглядываясь по сторонам.

– А твоя магия, детка? – поинтересовалась тетя Фила.

Девушка уже пыталась освежить ранку на пальце и использовать колдовство, чтобы вырваться, но это ей не помогло. Вейр так велик, а она так мала…

– Магия не причинит вреда камню, – ответила она устало.

– Я не об этом спрашивала. Я имею в виду силу Чо, которая тебя защищает. Учти, она не безгранична.

Элена быстро осмотрела себя, впервые заметив, что сияние ее кожи тускнеет. Подняла руки. Да, магическая броня неуклонно истончается. Она оглянулась на заполненный тьмой Вейр.

Как только исчезнет магия, она умрет.

Прикрыв наготу плащом, Крал вглядывался в окружающие его лица. Их осталось меньше, чем пришло в тронный зал. Исчез Фардейл, Мисилл покоилась на холодной скале под накидкой Тайруса, на которой красовался его родовой герб – снежный барс. Горец читал недоверие в глазах друзей и не знал, чем развеять их безмолвные обвинения, как восстановить утраченное доверие.

– Откуда нам знать, что ты не остался прихвостнем Темного Властелина? – наконец высказался Мерик. Он ткнул пальцем в гриффина, царапающего эбеновыми когтями каменный пол рядом с Ледяным Троном. Теперь чудовище пробудилось, и никто не смел приблизиться к нему, опасаясь огромных когтей и клыков. – Ты напал на него, зверь проснулся. Откуда нам знать, что ты не задумал это заранее?