Пока она это говорила, Фенелла резко задвинула и свой ящик, и Саллин, подняв целое облако черных перьев, и принялась растерянно ворошить кипы нот в ящике Имоджин.

– Она лежит у левой стенки. – Имоджин устало села.

Фенелла нашла свечу. Салли вспомнила ее не хуже колокольчика, который Фенелла вытащила из-под кукол в своем ящике. Эту свечу Шарт сделала год назад, когда выдумала Культ Мониган, – отлила из огарков других свечей и шнурка от кроссовки. Она хотела покрасить свечу и для этого замешала в воск синюю гуашь, а чтобы придать аромат, влила духов, которые Имоджин купила в «Вулворте». В результате получилась шишковатая серая штуковина, похожая на чудовищный гриб, да еще и вонючая.

– Где спички? – спросила Фенелла.

Все немного помолчали.

– Внизу, – сказала Имоджин. – Только я туда не пойду: там, внизу, призрак! Мне страшно! – добавила она визгливой скороговоркой. И снова исчезла под одеялом.

– Чур, не я, – торопливо вставила Шарт.

Фенелла с достоинством выпрямилась и свысока поглядела на них.

– Иногда мне кажется, – проронила она, – что на меня здесь сваливают всю грязную работу. Разумеется, я схожу.

Она величественно прошагала к двери и повернулась за порогом, так что в проем были видны только нос и обтянутый серым нейлоном живот:

– Дуры. Оливер весь день рычит, потому что видит призрака. А сейчас он не рычит, значит призрак здесь, наверху.

Нос и живот исчезли. Костлявые ноги Фенеллы протопали вниз.

Салли решила было двинуться за Фенеллой, чтобы Оливер зарычал. С другой стороны, здесь можно было напугать сразу двоих. Горка на постели Имоджин тряслась и тихонько, мелко постанывала. Шарт побледнела, пальцы ее дрожали, когда она листала тоненькие странички маленького молитвенника.

– Ну надо же! – Шарт старалась говорить как ни в чем не бывало. – «Обряд крещения взрослых», «Катехизис», «Церемония бракосочетания». Похоже, экзорцизм сюда не включили. Как ты считаешь, литания подойдет? Или лучше «Обряд погребения умерших»?

– Ой-ой-ой! Ой-ой-ой! – пищала горка Имоджин.

– «Благодарственная молитва для женщин после разрешения от бремени», – прочитала Шарт. – Нет, это не годится. «Покаянное богослужение, или Предвестье гнева Божьего и кары за грехи» – ух ты! Это уже ближе к делу. Давай-ка его и проведем. Остальное сплошь молитвы для тех, кто в море, и рукоположение епископов.

Салли сложила несуществующие руки на груди – по крайней мере, она рассчитывала, что сделала именно такой жест, – и осталась парить над перьями на Коварном ковре. Что бы эти дурочки ни делали, прогнать ее они не смогут. Она ведь им сестра – не кто-нибудь.