Слова его казались разумными, в отличие от недобрых искорок в глазах. Он бросает вызов сопернику, вдруг поняла Тимара. Нортель выпятил грудь колесом, и в зеленых глазах вспыхнул бледный лиловый огонек. Он вдруг сделался похож на своего дракона, и она поняла, что за картину наблюдает: самец бросает вызов другим самцам, споря за ее внимание. Ее пробрал странный трепет. Сердце запнулось и понеслось вскачь. Щеки девушки залил румянец.

– Хватит! – прорычала она, не только им, но и себе.

Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Татс принял вызов Нортеля.

– Меня не заботит, что за чушь болтает Грефт. Он не вправе указывать, кому и когда со мной общаться. И не может требовать, чтобы я принимала «решение», которое существует только в его воображении. Я не намерена никого выбирать. Ни сейчас, ни, вероятно, в будущем.

– Это ведь ты ей что-то наговорил? – облизнув узкие губы, обвиняющим тоном бросил Татсу Нортель. – Чтобы настроить ее против самой идеи?

– Ничего подобного!

– Нортель! Говори со мной, а не с ним!

Нортель переводил взгляд с Татса на Тимару.

– Именно этого я бы и хотел. Уходи, Татс. Тимара хочет говорить со мной.

– А ты заставь меня.

– Прекратите!

Тимаре совершенно не понравилось, что ее голос взлетел до визга и сорвался. Она вопит, как напуганная истеричка, когда на самом деле вне себя от злости.

– Я не хочу этого, – заявила она, стараясь говорить спокойно и рассудительно. – И вам меня не убедить.

С тем же успехом она могла промолчать. Нортель расправил плечи и слегка отклонился вбок, чтобы уставиться из-за ее спины на Татса.

– Могу и заставить, если ты сам этого хочешь, – предложил он.

– Давай проверим.

Они оба внезапно ей опротивели.

– Деритесь, если хотите, – заявила Тимара, – но этим вы ничего не докажете ни мне, ни другим. И ничего не измените.

Она потуже затянула мешок, прикинула расстояние до ближайшей нижней ветки и прыгнула. Не такой уж дальний прыжок, да и когти были наготове. Должно быть, все дело в тяжелом мешке. Тимара приземлилась мимо середины ветки, поскользнулась и с возмущенным криком сорвалась вниз.

Она пролетела, должно быть, всего лишь дюжину футов, прежде чем раскинутые руки ухватились за новую ветку. Отточенным за годы движением Тимара вонзила в нее когти, перевернулась и забросила на нее тело. И все равно скорчилась и заскрипела зубами от боли. Когда она упала, мышцы спины свело от испуга. И теперь рана горела так, словно ее заново разодрали. Хоть все это время болячка и напоминала о себе, но, по крайней мере, ныла терпимо и, может, даже начала заживать. А теперь казалось, будто с нее не только сорвали корку, но еще и воткнули что-то острое. Тимара осторожно потянулась за спину рукой, но поняла, что боль не позволит ей завершить это движение. Она не сможет даже проверить, не идет ли кровь.