– Остановитесь! – крикнул Меркор, но его никто не услышал.

– Прекратите, или я убью вас всех! – взревел Кало.

Все замерли. Огромный самец медленно повернул голову, окидывая взглядом собравшихся на мысу драконов. Среди них стояло и несколько хранителей. Седрик подошел поближе к Тимаре. Сильве жалась к передней лапе Меркора.

Фенте начала подниматься с земли.

– Не смей! – предостерег ее Кало.

Он широко раскрыл пасть и показал всем ярко-зеленые мешочки с ядом у себя в глотке. Они раздулись до предела и пульсировали от его гнева.

– Я вам не Плевок, чтобы попусту хвастаться своей силой. Но посмейте перечить мне сейчас – и вы изведаете мощь моего яда.

Драконы замерли, не решаясь пошевелиться. Кало сомкнул челюсти, но так и не опустил шипастую бахрому на шее.

– Я не помню всего, что следует помнить дракону, – медленно проговорил он. – Но помню многое из того, что дракону помнить не стоит. Я был Киларо из Клубка Моолкина. И я следовал за Моолкином, великим золотым змеем, не ведая сомнений.

Взгляд его серебристых глаз внезапно остановился на Меркоре. Тот на миг показался озадаченным, но затем согласно наклонил голову.

– Я был Киларо, а Сессурия был мне товарищем, – продолжил Кало, посмотрев теперь на Смоляного. – Я был сильнее, но он порой был мудрее. Если мы разорвем эту мудрость на клочки и разделим между собой, получит ли хоть один из нас ее целиком? – спросил он, обводя взглядом собравшихся драконов. – Узнает ли хоть один из нас то, что, похоже, знает Смоляной? Раскройте свои пасти и ноздри, драконы. Нам ведомо много способов общения. Как и змеям.

Тимара потрясенно обнаружила, что крепко держит Седрика за руку. Что-то происходило, что-то страшное… С баркаса донеслись крики и возгласы – это корабль снова приподнялся над водой. На миг Тимара отчетливо увидела мощные передние лапы и успела заметить согнутые и перепончатые задние. До нее донеслась волна резкого, неприятного запаха, похожего на тот, что она учуяла в тот день, когда драконы вылуплялись из коконов. От вони заслезились глаза, и девушка закрыла рукавом рубахи нос и рот, пытаясь отдышаться. Затем баркас повернулся, и нос Смоляного шлепнулся на воду реки. Когда его могучие задние лапы оттолкнулись от илистого дна, на берег плеснула мутная волна.

Баркас двинулся вперед. Нацелился он не в быстро текущую едкую реку с широким руслом, а в извилистый, тянущийся под сводами леса поток с чистой водой, берега которого Тимара исследовала накануне. Она поняла, что происходит, одновременно с Седриком.

– Смоляной уходит без нас!

– Подожди! – отчаянно крикнула Сильве.