И все же раздоров хватало – стараниями Грефта. Он слонялся по кораблю, не хранитель и не член команды, отвергнутый драконами, неудавшийся предводитель с подорванным здоровьем. Лефтрин пожалел бы его, если бы Грефт позволил. Но нет. Он превратился в самого желчного и злобного человека, какого только встречал капитан. Много раз Лефтрин жалел, что Кало попросту не съел его той ночью.

– Что-то ты притих. О чем задумался?

– О Грефте, – коротко ответил капитан, и Элис кивнула:

– Он как-то сам собой приходит на ум.

– Вечером, когда ты уже ушла спать, случилась небольшая стычка. Грефт вчера весь день провел на борту. Может, из-за изменений двигаться не может, может, хандрит. Татс подошел к нему и сказал, что, если он и сегодня не будет охотиться, они с Харрикином возьмут его лодку и снасти и «найдут им применение», – пояснил капитан, отхлебнул чая и покачал головой. – Он говорил как будто только о снаряжении, но, думаю, имел в виду и кое-что еще.

– И что из этого вышло?

– Ничего особенного. Небольшая перебранка. Грефт, похоже, хотел драться, но Татс заявил, что не станет бить больного, и ушел. На том все и кончилось. Надеюсь, что кончилось, – добавил Лефтрин и отпил еще глоток остывающего чая. – Татс с Харрикином сказали ему, что сегодня утром возьмут снаряжение и отправятся на охоту. Надеюсь, Грефту хватит ума не ошиваться рядом, когда они придут за лодкой. Если он тоже явится и дело дойдет до драки, мне придется вмешаться.

– Может, они уже уплыли, – с надеждой предположила Элис.

– Возможно, но стоит проверить. Не желаешь ли немного пройтись, милая?

– Благодарю за приглашение, любезный сударь. – Присев в шутливом реверансе, Элис затем положила обветренную ладонь на подставленный им локоть в потертом рукаве.

Когда они начали свою прогулку по палубе, она невольно улыбнулась, представив, какое зрелище они являют со стороны. У нее не осталось ни одного наряда, не испорченного солнцем и едкой водой. Исключение составляло платье Старших, подаренное Лефтрином, но в повседневной жизни на баркасе столь длинный подол был не слишком удобен. Волосы Элис завились буйными кудрями, и даже у уличной торговки из Удачного кожа лица была нежнее, чем у нее сейчас. Ходила Элис босиком – то, что осталось от башмаков, она теперь берегла для того, чтобы сходить на берег, и уже целыми днями не обувалась вовсе. Никогда в жизни она не чувствовала себя менее красивой.

И более привлекательной. Элис покосилась на Лефтрина, и тот немедленно поймал ее взгляд. Она посмотрела ему в глаза, и он заулыбался шире, глядя на нее с обожанием. Да, здесь, на палубе этого корабля, она была прекраснейшей женщиной в его мире. Чудесное ощущение.