- Мы планировали добыть кристалл и тогда уже сами могли диктовать условия акифу. Жаль, что сорвалось. Остаётся просто не допустить договора с императором. Это не выгодно.

- Кому?

- Арджана, если торговый путь пойдёт через Игенборг, от этого выиграют все, кроме людей. Многие потеряют бизнес, разорятся, так как цены на многие товары упадут. Сейчас гораздо выгоднее торговать контрабандой.

- Что плохого в том, что цены упадут? Ты так беспокоишься о людях. Разве плохо, что они смогут покупать ввозимые товары дешевле?

- Птичка, покупают зажравшиеся богачи, а простой народ выживает благодаря контрабанде. Ты не представляешь, сколько людей останется без дела и умрёт от голода, сколько детей останется сиротами. Подумай. Может, поможешь, и запишешь послание своему любовничку? Вдруг, если хорошо грела его ночью, он не захочет тебя терять? Да в любом случае, гордость не позволит ему бросить в беде свою невесту.

Ага, нашёл дурочку!

- Иди к наррам, Риг, - послала его и показала руку. – Я расторгла помолвку. Видишь, нет браслета. Так что не надейся, на этом сыграть не получится.

Отсутствие браслета стало для капитана неприятным сюрпризом. Он мрачно посмотрел на меня и процедил:

- Тем хуже для тебя, Птичка.

- Что теперь будешь делать, Риг? – поинтересовалась насмешливо.

- Может ушастый и сплоховал в постели, раз ты его так быстро отшила, но это не значит, что ты ему безразлична. Они свои обручальные браслеты кому ни попадя на руки не надевают. Разыграю карту с твоим похищением, представив всё так, что здесь замешан акиф. Это замедлит подписание договора, а там по обстоятельствам. Можно устранить дипломата, вызвав волну негодования у эльфов.

- Подонок!

- Ничего личного, детка. Лучше бы ты приняла моё предложение, а не любезничала с эльфом.

Риграсс вышел из камеры и оглянулся, бросив взгляд, как будто прощаясь.

- Мы глубоко под землёй, так что можешь кричать на здоровье, здесь тебя никто не услышит. В камерах держали живой товар для продажи в бордели на чёрном рынке. Но после облавы всех посадили, и сюда никто не сунется. Эта клетка станет твоим последним пристанищем, Птичка. И это, - он снял со стены фонарь, дающий тусклый свет, - тебе уже ни к чему. Прощай.

- Будь ты проклят! – от души пожелала ему.

Мне хватило силы воли не унижаться, и ни о чём его не просить. Но чем дальше он уходил, унося с собой последние лучики света, тем сильнее сжималось сердце в отчаянии. Когда вокруг меня сомкнулась темнота, я почувствовала полную безысходность. Мне не оставили ни еды, ни воды, не рассчитывая больше возвращаться. Я чувствовала себя заживо погребённой.