И он вновь обвел взглядом хранителей.

Сильве изумленно спросила:

– А что еще мы бы стали с ним делать? Мы все хотим, чтобы маленький принц жил!

Лефтрин с трудом скрыл свое удивление. Принц! Вот как они относятся к болезненному малышу – и потому рискуют ради него. Он откашлялся.

– Что ж… По-моему, нам надо немного остыть и от-дохнуть.

* * *

Тинталья чувствовала, как из дня начинает уходить свет. Из ее последнего дня? Наверное. Боль жила в ней огнем, который не согревал. Какой-то мелкий падальщик, оказавшийся смелее остальных, потянул ее за ногу. Она дернулась – даже рефлекторное движение теперь причиняло боль, – и он сбежал в тростники ждать. «Уже недолго», – подумала она.

Она ощутила, что он приземлился неподалеку от нее. Тяжелый удар лап взрослого самца о землю заставил вибрировать ил, на котором она лежала, а ветер, поднятый его крыльями, овеял ее. Она почуяла запахи: пахло мускусом и свежей кровью его недавней добычи. Они разбудили в ней голод – но неожиданно инстинкт потребовал от нее чрезмерных усилий. Тело уже избавило Тинталью и от этой примитивной потребности. Оставалось только перестать дышать.

А он подошел ближе.

«Еще не время. – Ей трудно было посылать ему мысль. – Хватит с меня боли. Дай мне умереть прежде, чем заберешь мои воспоминания».

Кало приблизился: она почувствовала, что он встал прямо над ней. Она напряглась. Он прикончит ее, моментально перекусив шею в самой ее тонкой части, где череп соединяется с позвоночником. Это будет больно, но быстро. Невыносимо ощущать муравьев, которые уже исследуют ее раны.

Кровь из его челюстей капала дождем, попадая ей на морду и в угол рта, где челюсть отошла в сторону. Она попробовала ее краешком языка и втянула воздух. Сладкая мука! Ее глаза приоткрылись.

Большой самец возвышался над ней. Свет падал на него, заставляя блестеть то черным, то темно-синим. Из его пасти свисала речная свинья. Теплая кровь капала в угол ее губ. Он захватил с собой добычу, чтобы не чувствовать голод, дожидаясь ее смерти. Запах свежего мяса пьянил. Она шевельнула языком, чтобы в последний раз вкусить жизнь.

Он бросил тушу прямо перед ней.

«Съешь ее».

Ее изумленная реакция была бессловесной.

«Съешь это. Если поешь, то, может, выживешь. Если выживешь, то я найду достойную подругу себе по размеру. – Кало стремительно отвернулся. – Я добуду еду себе и вернусь».

Она ощутила, как влажная земля под ней содрогнулась, когда он взмыл в небо. Глупый самец. Все зашло чересчур далеко. Это бесполезно. Она чуть приоткрыла пасть – и свежая кровь потекла по ее языку. Она содрогнулась. Убитая свинья была так близко, источая запах теплой крови. Она не может поднять голову. Но она вытянула шею по земле, раздвинула челюсти достаточно широко, и они сомкнулись на блестящей от воды туше. Она свела челюсти – и ее зубы вонзились в мясо, а кровь потекла прямо в пасть. Голод проснулся в ней, словно припорошенный пеплом огонь на ветру. Она рванула тушу, откусила кусок и наклонила голову, глотая. Прошло немного времени – и она подняла голову. Утоляя первый голод, она близко подтянула свинью. Жизнь снова возвращались к ней.