«И тебе пора перестать упрямиться», – поддержала его Синтара.

– Нет! – возразила она им обоим. Ей было очень обидно, что они объединились против нее и принуждают к «этому», чем бы оно ни являлось на самом деле. И она прямо заявила юноше с серебряными глазами: – Ты меня пугаешь. Теллатор, уходи. Верни мне моего друга Рапскаля.

Он вздохнул и пробормотал:

– Извини, но я тебя люблю. Я любил тебя тогда и люблю сейчас, Тимара. Я выжидал, сколько мог… сколько могли мы все. Но мы – Старшие, и в конечном итоге мы служим драконам. Неужели ты позволишь Тинталье умереть? Ты допустишь, чтобы Малта, Рэйн и их малыш погибли только потому, что тебе так сильно хочется цепляться за настоящее? Но разве это настоящее реально? Ты родилась в другом месте, но очутилась именно здесь, Тимара! Я понимаю, что ты испугана. Я старался не торопить тебя и запасся терпением. Однако сегодня – наш последний шанс. Прошу тебя. Выбери все ради себя и ради меня, Рапскаля. Потому что я тебя принуждать не стану. А вот Теллатор – станет.

Ее трясло – из-за борьбы, раздирающей ее душу, и от ужаса, который вызвали в ней слова Рапскаля. В ней пробуждались воспоминания, но она не хотела их признавать. Она осмотрелась.

– Мы находимся в ее мастерской. Она тут работала, создавала разные вещи.

– Верно, но это был не просто ремесленный труд. Кое-какие изделия она продавала, но не меньшее количество раздаривала. Она творила. Именно здесь ты своими руками работала с Серебром.

– Я ничего не помню, – решительно отрезала она.

– Согласен. Воспоминания полустерты, потому что Серебро было слишком ценным и сведения о нем не заносили в камни. Некоторые тайны были чрезвычайно важными, чтобы доверить их кому-то, помимо наследника, получавшего ту же специальность. Секреты передавались только от мастера к ученику. Места расположения колодцев нельзя было полностью засекретить: ведь драконы являлись, чтобы из них пить. А вот как колодцами занимались в зависимости от времени года – неизвестно. Это было гильдийской тайной.

Неожиданно он схватил ее за руку, и ее первым порывом было высвободиться. Однако он повел ее к выходу, чему Тимара несказанно обрадовалась. Ясно, здесь работала Амаринда. И вдруг Тимара вспомнила шумную улочку мастеров такой, какой она была в прошлом. Все случилось само собой – и камни памяти ей действительно не понадобились. Сцены из прежней жизни постепенно всплывали перед ее внутреннеим взором, и она никак не могла от них отделаться. Она – Амаринда, и она жила в той древней Кельсингре… Она задумалась, но неожиданно ее отвлек Рапскаль.