Ноябрь 1889
Северин держал в руках меховую накидку, которая еще недавно могла быть серо-бурой лисой или лаской. Он не очень в этом разбирался. В меху сверкали осколки граната, напоминавшие капли крови.
– Что это, черт возьми, такое?
– Это твой подарок на день рождения,
Северин держал меховую накидку на расстоянии вытянутой руки.
– Спасибо.
Положив накидку, он взял со стола протокол Зимнего Конклава. Судя по всему, они должны были остановиться в замке, с возможностью выделить отдельные покои для – Северин прищурился, чтобы убедиться в правильности написанного –
– Что насчет Лайлы? – спросил Гипнос.
–
Он не видел ее с того вечера в его кабинете и предпочитал не думать о том, что тогда произошло.
Если все пойдет по плану, они найдут ее драгоценную книгу.
Она покинет Париж, а он избавится от чувства вины.
– Вы больше не работаете вместе?
– Работаем.
Энрике с неохотой, хоть и вечно вставая в позу, стал посыльным между Северином и Лайлой. Может, она и не хотела больше с ним разговаривать. Но у него все еще было то, что ей нужно: доступ к артефактам и разведке Ордена. А у нее все еще было кое-что нужное ему – способность читать предметы. Северин собирал целую коробку предметов, которые ему нужно было прочесть, и отправлял ей эту своеобразную посылку вместе со свежим отчетом о работе по поискам Падшего Дома. Лайла возвращала коробку назад, сопроводив ее запиской о том, что ей удалось увидеть. Она указывала в заметке также всю информацию, полученную во Дворце Сновидений. Этот метод устраивал их обоих.
– Ты попросил ее поехать с нами на Зимний Конклав?
Северин кивнул.