Оторванную руку выкинул в первый попавшийся канализационный люк.

В «Прелестную вакханку» я приехал продрогшим, промокшим и голодным. Всю дорогу перед глазами стояли блины и вареники, под конец даже начало немного мутить. В варьете я попросил сделать пару сэндвичей и травяной чай, прихватил попавшийся на глаза ореховый пудинг и поднялся в апартаменты Альберта с подносом, заставленным едой.

Поэт работал. Судя по размашистым движениям, он рисовал, но при моем появлении сразу убрал тетрадь в верхний ящик стола и даже запер его на ключ.

Я уловил аромат женских духов и не удержался от усмешки:

– Надо понимать, прекрасная незнакомка решилась посетить этот приют порока?

– Ничего ты не понимаешь в настоящих чувствах! – отмахнулся Альберт и язвительно поинтересовался: – Ты сегодня один, без своего вымышленного друга?

– Уже успел по нему соскучиться?

– Туше! – всплеснул руками Альберт Брандт и спросил: – С чем пожаловал?

– Два сэндвича, ореховый пудинг…

– Новости! – перебил меня поэт. – Какие новости о Прокрусте?

Я поморщился, отпил травяного настоя и посоветовал:

– Забудь о Прокрусте. Лучше напиши оду «Всеблагому электричеству». К нам приезжают Тесла и Эдисон.

– Телса и Эдисон приедут и уедут, Прокруст останется.

– Прокруст давно мертв.

Альберт обиделся и отвернулся к окну. Я только пожал плечами и принялся обедать, затем убрал опустевший поднос на полку, где по-прежнему валялся принесенный мной из китайского квартала бильярдный шар, и примирительно произнес:

– Кстати, Александр Дьяк мне очень помог.

– Рад за тебя! – буркнул поэт, глядя на улицу.

– Перестань!

– Леопольд, ты меня удивляешь! – взорвался Альберт. – Ты же знаешь, как мимолетно вдохновение! Я не пишу на заказ, только по велению души! Сейчас меня увлекла тема Прокруста, а ты все портишь. Своим неверием ты сбиваешь мне весь настрой!