– Ты будешь жить, не сомневайся даже, – возразил я.

– Брось, Лео…

– Правда, руку спасти не получится, – продолжил я, – она держится на паре лоскутов. Придется отнять. Но лучше жить одноруким калекой, чем умереть в расцвете сил. Сторожем поработаешь и так…

– Нет! – рявкнул Рамон что было сил.

Потаенный страх стать увечным калекой выплеснулся наружу, и я ухватился за этот ужас, распалил его собственным талантом сиятельного и зашвырнул обратно. Крепыш взвыл, выгнулся дугой и потерял сознание; сочившаяся через его судорожно стиснутые пальцы кровь остановилась, как если бы рана закрылась сама собой. Да так оно и было. Страхи – моя вотчина…

Я поднялся на ноги, несколько раз моргнул и встряхнул головой, но лучше не стало. Глаза горели огнем. Тогда нацепил на нос темные очки и вернулся к оборотню. Зверь и в самом деле издох, и его полусгнившее тело представляло собой жалкое зрелище.

Будет непросто доказать, что это и есть убийца Исаака Левинсона.

И что это еще, дьявол его забери, за Конвент?

За спиной послышался кашель, я обернулся, а это Рамон поднялся на ноги и ковылял ко мне.

– Крепко меня приложило, – пожаловался он.

– Иудей! – вдруг вспомнил я. – Рамон, за мной!

Схватив валявшийся в грязи винчестер, я побежал к опиумному притону, на ходу отвел рычаг и вернул его на место, загоняя в ствол новый патрон. Боюсь, Красные Драконы будут не рады случившейся в их заведении перестрелке.

Но нет – бандиты в курильню так и не вернулись, только ковыляли на выход встревоженные курильщики, те, что еще – или уже? – могли ходить.

Сунув в карман валявшуюся на нижней ступеньке лестницы кассету «Цербера», я взбежал на второй этаж и при виде выломанной балясины на миг впал в самый настоящий ступор.

Аарон Малк исчез.

Но как так? Как он сумел?!

– Дьявол! – выругался я.

– Что такое? – поднялся вслед за мной Рамон. Слабость уже оставила его, лицо приобрело обычный красноватый оттенок, и двигался он уверенно, словно и не валялся при смерти пару минут назад.

А мне стало дурно. Столько усилий – и ради чего?

– Смотри! – указал вдруг Рамон на каплю крови. И еще одну – на ступеньке выше. – Он на чердаке!