– То она обычный голос подавала. Да ведь известно, что алконост волшебным воплем своим способна и покалечить, и убить любого, кто услышит. Именно в песне ее таятся самые сильные чары.

– Во дела, – протянул Милослав, стоявший рядом. – Выходит, вредоносная она… Так чего ж мы?..

Голосу разума договорить вновь не дали.

– Два! – выкрикнул Садко и самолично хлопнул в ладоши.

Тут будущие противники залопотали хором. Кто визгливо и яростно, а кто глухо и умиротворительно. А Садко с любопытством наблюдал как над чужим кораблем закружилась стая чаек. Сначала пяток, потом десяток, и они всё прибывали – кружились в высоте, будто вдруг побелевшие стервятники, внимательно наблюдая за происходящим внизу. Интересно, чужеземцы это видят? Или слишком заняты своими шумными беседами?

Вислоусый купец, растерявший всю степенность, снова обратился к Садко, размахивая руками.

– Поделиться предлагают, – перевел его речь Витослав.

– Птицей? – не понял капитан.

– Удачей, – будто нехотя, через губу растолковал Витослав. – Считается, что ежели добудешь гнездо алконоста, так станешь клады в земле видеть, в игре будет везти, а по утрам всегда с той ноги подниматься будешь.

– Удачей делиться? Дурость какая-то. А если всемером гнездо достанешь, то клады тебе раз в неделю только покорятся? – искренне недоумевал Садко. – И где выгода? Кто ж так торгуется? Нет, с такими дел вести не станем. Пусть хитро вы говорите, да только слова ваши, словно медузы скользкие и холодные… Так им и перетолкуй!

Витослав выкрикнул длинную фразу на чужом языке. В ответ раздались несомненные ругательства. Тут даже толмач не требовался, чтобы понять – нет, вовсе не хвалили Садко щебетуны-иноземцы. Но чародей все же выслушал внимательно и начал перечислять:

– Они говорят, что птицу первые приметили, а мы не в свое дело лезем. Торговаться им смысла никакого нет, ведь они сильнее, а значит, сами условия ставить будут. Людей у нас мало, победят нас легко. Ну и добавляют, что ты, Садко, никакой не хозяин морей, а трус, лишь языком чесать горазд… и еще они именуют тебя дохлым угрем, старым облезлым попугаем и шелудивым псом.

Команда «Сокола» недовольно забурчала, ратники и матросы подняли щиты, понимая, что Садко оскорбление так просто не спустит. Капитан же, понимая, что хитростью одолеть не вышло и дело идет к драке, оценивал противников. Людей у них побольше, борта повыше, обзор получше. Не будь у новеградца чудо-корабля, надо было бы бежать, несомненно. Но чудо-корабль был, а значит, оскорбления и в самом деле терпеть не след.

– Псом, значит, именуют, – пробормотал Садко. – Спасибо, что напомнили.