Нагнали нас по чистой случайности… Впрочем, я понимал, что это как раз сработало моё невезение — лишь оно могло обернуть всё так, что практически вырванная у врага победа превращалась в поражение. На хвосте у нас плотно сидел один лишь быстрый дирижабль, который не забывал закидывать нас огненными шарами. Вот он-то и сбил нам скорость, всё-таки попав в один из канатов, соединявших гондолу с аэростатом. Ни щит Кесана, ни попытка уйти, ни логосы — ничего не помогло. Почему? Потому что не везёт мне — вот почему!.. В общем, канат лопнул…

В принципе, если бы лопнула половина канатов, ничего страшного бы не случилось — не настолько много у нас веса было. И даже запас имелся. Вот только именно этот канат — и именно в тот момент, когда лопнул — был почему-то сильно натянут. Освобождённый конец плетью хлестнул по паровому винту, и тот, вращаясь, отправился на землю, начисто отрубленный от крепежа. Ещё один обычный винт затрещал и перестал вращаться.

— Да чтоб вас, сволочи! — выругался я и услышал согласное бормотание Рубари, который принялся спешно перекрывать трубу с паром.

Мы начали терять скорость. И не только потому, что потеряли два винта, но и потому что мне пришлось корректировать поворотом винтов вышедшие из строя. Воодушевлённый успехом преследователь коршуном попытался накинуться на нас и, забывшись, подлетел слишком близко. Чем, к её чести, немедленно воспользовалась Араэле, закидав его снарядами.

На этот раз девушка била в одно и то же место — в пространство над верхней палубой. Туда, где гондола соединяется такелажем с аэростатом. И на этот раз, судя по расходу пневмы, наше орудие Араэле решила ни капли не щадить (ну, конечно, не своё — не жалко!). Прежде чем противник успел замедлиться и выйти из-под обстрела, девушка сделала своё чёрное дело, практически перерубив все канаты на одной из сторон его дирижабля.

Когда оставшиеся тросы начали медленно рваться, гондола преследователей резко накренилась. На палубу выскочило несколько человек, попытавшихся закрепить связку — но из-за крена двое сразу улетели за борт, в молочную пелену проплывавшего мимо облака. А остальные, к нашему счастью, просто не успели ничего сделать. Они прицепили несколько тросов к сети на аэростате — и уже начали привязывать их к гондоле, но в это время оставшиеся канаты не выдержали, и гондола оторвалась…

Я даже кинулся на корму, к окну, и приник лицом к стеклу, провожая взглядом деревянную постройку, которая стремительно неслась навстречу своей гибели. За ней — впрочем, уже не так быстро — мчался аэростат. И чем дальше он становился, тем больше напоминал подхваченный ветром газетный лист.