Так вот.

Мне кажется, или на спине — следы от ногтей во время секса? Ну один в один ведь! Правда раны глубже и опасней, — которые обычный человек явно оставить не мог, — но ведь узор идеально подходит? Да и укусы только спереди… как раз идеально, чтобы держались за спину и лицом утыкались в грудь.

«Так, есть идея», — возвращаюсь к кровати, — «Да, так и думал»

Чьи-то длинные волосы. Розовые.

Это говорит сразу о нескольких вещах, и все они мне не нравятся.

Первое — похоже, я действительно с кем-то переспал. С розоволосой зубастой и очень экспрессивной дурой, видимо. Кто бы это мог быть — даже близко не представляю. Вот хоть убей — не могу вспомнить розоволосых людей. Даже мужчин.

А второе…

Сука, ну я ведь этого не помню. Ни как оказался в кровати, ни почему голый, ни что за раны, ни кому принадлежат розовые волосы.

Это… плохие новости. Если я не найду этому объяснение у родных, то это может значить лишь одно — я теряю контроль. Или сам себе стираю память, что тоже странно.

Я… не хочу терять контроль. Моя жизнь — только моя жизнь. Я не для того подыхал, чтобы делить её с кем-то ещё.

«Вроде больше ничего нет», — я осмотрелся, с болью надел футболку, шорты и ещё раз посмотрел на редкие розовые волосы, — «И кому же вы принадлежите?..»

Ладно, не помню. Ни в какую.

Я посмотрел на часы, убедился, что до школы час, и вышел. Сестра сидела на диване, гладила Би**уса и смотрела телевизор.

И это охренеть как странно, ибо сидела она в домашнем! Вика-то!

— О, проснулся, дуэлянт наш, — она даже не повернулась, — С победой и всё такое. Надеюсь в групповом проиграете.

Хм… та же Вика. Если бы она видела меня голым — уже бы сто раз упомянула. Но молчит.

«Чёрт, и говорить не могу!»

Похоже, я немой на ближайшие сутки, если не больше. Ладно, разберёмся.

Я подошёл, жестами указал заклеенный рот и потыкал на шею.

— Опять?! — возмутилась она, — Ты хоть день можешь себя не калечить?!