Я слышал быстрый топот позади, тикающие часы и ремонт, идущий где-то на улице. Мирная обстановка.

Будто сейчас и вовсе не решаются вопросы, от которых зависит моя жизнь.

— Я знаю многое: о том, что это ты украл три миллиона, что ты сотрудничаешь с Романовыми по какому-то вопросу, что имперцы принялись возить артефакты, что ты заинтересован Екатериной и так далее.

Тц. Ну приехали, твою мать.

— И я знаю, что Европу хотят разрушить изнутри. А вот кто и зачем — нет. Сюда подходят буквально все: от Романовых, чей род вот-вот исчезнет, до имперцев. Буквально всех можно подозревать.

Да Громовы это, отец! Неужели не видно? Почему ты так уверен, что крысы у тебя не под носом?

Так…

А может быть реально? Нет, я-то всё ещё уверен, что это Громовы хотят переворот, но верить в это на сто процентов — идиотом быть.

Может… это реально не они, а я всё это время воевал против союзников? Я всё это время играл на руку реальным врагам?

Чёрт, не говорите, что меня поимели!

— И? Я здесь при чём?

— Ты поможешь вычислить предателя, который наверняка захочет воспользоваться турниром — ты начнёшь вариться в тех коллективах. У тебя будет больше шансов увидеть и разузнать то, до чего не смог дотянуться я. По сути, это всё нужно, чтобы ты смог выйти на подозреваемых. Я же помогу выиграть все этапы.

— Всё ещё не вижу плюсы для меня.

Вижу. Их дохера, если я смогу выиграть все три этапа. Но посмотрим, что скажет отец.

— Вдоволь пообщаешься с Адэлейс — той девочкой с повязкой на глазу. Она участвует в парах.

Ну-у… как-то я уже подостыл. Ну смотрела на меня и смотрела. Бывает. Сейчас я куда больше сосредоточен на Кате, ведь будем честны, именно с ней у меня самая близкая связь. Мы даже в чём-то похожи.

И это не говоря о её идеальной для меня, двадцати семилетнего пердуна, внешности. Она красотка. И если кого и добиваться, то её.

Тем более там немного осталось.

— Ты получишь славу, Константин. Докажешь, что достоин титула.

Не. Ради этого участвовать в трёх номинациях? Славу можно и без риска опозориться полу…