Ласково плескалась под пальцами теплая вода; блестела под мыльными пузырями кожа. Неторопливо, но размеренно расслаблялись от моих массирующих движений напряженные тугие мышцы.

– Есть такой фантаст в моем мире – пишет выдуманные истории. Так вот, у него есть одна про то, как некий мужчина однажды утром проснулся на совершенно пустой планете и выяснил, что все, еще до его пробуждения, улетели на Марс – соседнюю планету.

– А он остался?

– Ага. И потом долго ходил по пустым магазинам и ресторанам, ел, что хотел, но вскоре едва не свихнулся от одиночества.

– Но ведь ты была бы со мной.

– Я знаю. Но все равно чувствовала бы себя, как герой той истории. Города хороши тогда, когда они «живы», – заселены, облюбованы, наполнены эмоциями, энергией.

– Как Создатель не соглашусь. Есть своя прелесть в том, чтобы смотреть на собственное детище еще до того, как оно завершено окончательно. Стоять на пороге «перед самым открытием» и понимать, что жизнь здесь закипит скоро, совсем скоро, но еще не сейчас, не в эту секунду.

– У тебя всегда были извращенные представления о мирском бытие.

– Да что ты говоришь? В смысле, не такие, как у обычного человека?

– Ага.

Звук наших голосов отражался от покрытых мозаичным кафелем стен ванной; мы же балдели от взаимной близости, уюта и душевной теплоты, которая заполняла любое пространство, стоило нам оказаться вместе.

– Ну, одно из «неизвращенных» человеческих представлений я все-таки сохранил.

– Это какое же?

– Что женщины лучше мужчин.

Я рассмеялась, опустила ноги в воду и принялась ерошить влажные волосы Дрейка пальцами.

– И чем же мы лучше?

– Тем, что с вами можно не только поговорить об умных вещах, но и эстетически полюбоваться.

– Эстетически – это не прикасаясь?

– Еще как прикасаясь, – промурчали из ванны.

– Эстетически можно любоваться и мужчинами, знаешь ли. Особенно красивыми.