– Убью, – пообещала я и взлетела на мускулистое плечо.

На мое воинственное настроение внимания вообще не обращали, и это было обидно!

– Отпусти, – рыпнулась я.

– Не-а, – беззаботно ответил Рома, легко вышагивая по кораблю.

– Я злюсь, – сообщила я.

– А я знаю, – так же пофигистически ответил Грейн.

– Я очень злюсь!

– Обожаю, когда ты злишься, – хмыкнул подлец.

– Я с тобой не разговариваю, – обиженно засопела я.

– И не надо, – пожал плечами Рома, я даже опешила.

Что происходит-то? Должны рубашки на груди рвать и с надрывом кричать: «Прости нас, двух ослов, любимая! Мы все осознали!» А им по фиг? И пусть тут только Рома, уверена, что Большой Змей в таком же настроении. Перестаралась я, что ли, с прессингом на совесть? Вот же блин, досадно! Но скоро мне стало не досадно, я задохнулась от возмущения, когда мы дошли до Роминой каюты, он открыл дверь, внес меня внутрь, уложил на кровать и прошептал, склонившись к моему лицу:

– Прости, любимая. – Его губы накрыли мои, утягивая в сладчайший поцелуй, а в шею воткнулась игла.

Именно в этот момент я и задохнулась, а дальше некогда было, я вырубилась, успев хрипло пообещать:

– Теперь точно убью.

Пробуждение было немного неправильным. Во-первых, я сидела, а во-вторых, находилась непонятно где. Вокруг меня царил непроглядный мрак. Я пошевелилась: не связана – уже хорошо. Одетая – еще лучше. Живая и здоровая – вообще прекрасно! Но что, черт возьми, происходит?!

И только я хотела встать, как помещение, где я находилась, залило мягкое свечение, казавшееся призрачной дымкой, лунной пеленой, неспешными волнами спускавшейся на землю. И когда сияние достигло пола, я ахнула, обнаружив себя на лесной поляне. Понимала, что проекция, но я даже чувствовала дуновение легкого ветерка, шевелившего волосы, и это вызывало невероятный восторг. Я увидела могучие деревья, окаймлявшие поляну, в их кронах играл ночной ветер, и листья тихо шептали, переговариваясь с легкокрылым проказником.

Между деревьев мерцали загадочные огоньки. Но вот кто-то зашуршал травой, вспугнул их, и огоньки взмыли вверх, превращаясь во множество бабочек. Одна бабочка подлетела ко мне, и я с удивлением рассмотрела маленького человечка с крылышками. Он галантно поклонился мне и взмыл вверх, присоединяясь к своим собратьям. Светлячки, как я окрестила их, какое-то время хаотично метались над поляной, но вот их полет упорядочился, и над головой закружился светящийся хоровод. Над ним мерцали далекие звезды, и луна продолжала дарить лесу свое серебристое сияние.

Из леса вышел олень, мамой клянусь! Самый настоящий земной олень. Он подошел ко мне, склонил свою рогатую голову, поджав переднюю ногу, а после растянулся рядом с… троном. То, на чем я сейчас восседала, можно было назвать только так. Высокая спинка, подлокотники из переплетающихся серебряных нитей, изящные изогнутые ножки и мягкая бархатная обивка. Трон. И сама я была одета в бирюзовое платье, сейчас изменившее свой крой и напоминавшее платье из Средневековья. На голове я обнаружила венок, но не рискнула снимать и рассматривать, из каких цветов он сплетен.