– Шалава и есть…

Мама дорогая! Я прикрыла волосами пылающие уши. Вот тебе и первая радость от моего воскрешения. Но бабок я тут же выкинула из головы. Маме было плохо! Я взглянула злым взглядом на Рому, тот скромно потупился. Прибавив шагу, я взлетела на третий этаж, даже не запыхавшись. Встала перед дверями и помолилась – на всякий случай. Мальчики ободряюще погладили меня по плечам, и я решилась.

Звонок прозвучал оглушительно в тишине парадной. Послышались шаги, и дверь открылась. Мама посмотрела на меня, на аттарийцев. Дверь закрылась.

– Ма-а, – позвала я. – Ма, это я, живая.

Послышались удаляющиеся шаги, потом мама вернулась. Дверь открылась, меня, как пылесосом, втянуло в квартиру, дверь закрылась. Э-э-э… Я перевела взгляд на маму, которая в руках сжимала сковородку.

– Ма, ты это чего? – осторожно спросила я, отступая к стене.

Из кухни вышла бабуля, сжимая в руках скалку, как партизан гранату. Они молча оттеснили меня. Дверь снова раскрылась… Мои женщины совершили отчаянный марш-бросок, из парадной послышался ядреный мат в аттарийском исполнении. После этого все стихло.

– Кажись, наши, русские, – произнесла бабушка.

– Мама, бабуля, я вернулась! – воззвала я к ним, офигевая от отсутствия обмороков, счастливых криков и слез. – Хоть обнимите меня, что ли!

Мама и бабушка обернулись, снова посмотрели на меня.

– Инулечик! – воскликнула мама.

– Козюля наша, – подвыла бабушка, и встреча воссоединившейся семьи состоялась.

После тройного плача, лобызаний, затрещин от старших женщин мне, опять объятий и звонка папе нас с мальчиками провели в комнату для обмена информацией и знакомства. Оказалось, что в своем горе моя родня посетила двести тысяч гадалок и экстрасенсов. И вот некая Аделаида, выйдя из глубокого транса, сказала им, что меня удерживают в неволе где-то очень далеко. Вокруг сплошная ночь, и говорят не по-нашему, а вроде как на немецкий похоже. И даже похитителей описала. Сказала, красавцы такие, что смотреть на них спокойно она не может, ибо женщина одинокая и от разглядываний всякие ее искушения посещают. Мы с мальчиками переглянулись, и адресок Аделаиды я запомнила.

Родня моя ей поверила. Тем более Аделаида обещала, что я объявлюсь, пока еще тепло будет. И приведут меня похитители. Сто́ящая тетка, в общем. Так что уверившись в том, что я жива, мои поуспокоились и принялись ждать. Дождались. Вот и ринулись мама с бабушкой кровинушку отбивать у нехристей. А те матом отечественным, вроде как свои, не немчура. Это моих женщин и успокоило немного. Все-таки Сима молодец, правильным вещам аттарийцев учила, а то забили бы мне мужей на фиг. И так вон шишки у обоих на лбах красуются, а карманным регенератором пока воспользоваться нельзя, палево.