Короткий высокочастотный писк — перерыв.
Вернув предпоследний снаряд на магнитную наплечную подвеску, встал из-за мешков и, на ходу вытряхивая грязь из ушей, отправился к штабной палатке, уютно расположившейся у самого входа на первый круг полигона.
М-да… Это отработка "на сухую", и уже есть понимание, что хреновые из нас бойцы… Даже думать не хочется о том, какого позора хлебнём, когда запустят на второй или, тем более, третий круг полигона: там уже и вода есть, и имитация погодных условий, и очень "любимые" нами ловушки. А их тут десять… И от одной только попытки представить, что же творится за пятым кругом, с невыразимо-мечтательным выражением лица именуемым Владой Предбанником Инферно, ноги становятся ватными, а организм испытывает ровно одно желание: завернуться в простыню и ползти в сторону ближайшего кладбища.
Преодолев лабиринт наваленных, на первый взгляд, как попало бетонных плит и каменных блоков, я выбрался на десятиметровую проплешину входного кармана. Палатка на месте. Рядом со входом — белоснежно улыбающаяся во все тридцать два Мутсу, а рядом с ней — новое лицо.
Невысокая девушка, ладно скроенная, одета в стандартную полевую форму без знаков различий и непривычно высокие берцы с металлизированной толстенной подошвой. Длинные волосы — не то бордового, не то красно-фиолетового цвета, собранные в несложную, но симпатичную причёску. Синие глаза с любопытством изучают наши изгвазданные в грязи и пыли тушки, со стонами выползающими с первого круга.
— Попалась! — звонкий голосок выметнувшейся из-за каменной громады Шинджу наложился на уже знакомый хлопок воздуха от посылаемого с дикой скоростью тонкой рукой ядра. Организм отреагировал первым: упасть, откатиться. А мозг, продолжая срисовывать окружающую картинку, заставил глаза непроизвольно зажмуриться, прорисовывая в воображении дальнейшее развитие событий, и при этом бросая тело на перехват снаряда.