— Вспоминаешь какое-то конкретное откровение Будды, или в целом?

Теплится в глубине памяти смутный огонёк узнавания: было ведь где-то и когда-то, в той, прошлой жизни, от которой остался только Я, который не очень-то я.

Шин, прикрыв глаза, медленно и грустно продекламировала приглушённым тоном:

— Ведь некоторые не знают, что нам суждено здесь погибнуть. У тех же, кто знает это, сразу прекращаются ссоры.

— Фатализм?

Девушка улыбнулась:

— Я бы определила это как здравомыслие и объективный взгляд на сложившиеся тенденции нашего бытия.

— Бессмертных нет, Шин.

— А Девы Тумана?

— Аида, если помнишь, говорила, что и Туману это неведомо.

Беловолосая красавица обняла меня, ткнулась холодным носом в шею.

— Никки, я замёрзла…

Глянув на смарт, прикинул оставшееся время до вечернего построения. Ещё почти два часа в запасе. Как раз в кафе можно заскочить, благо, из-за непогоды отменили практические занятия в искусственных бухтах, а на полигоне масштабная реконструкция продлится ещё пару дней.

Развернувшись, мы направились вглубь учебной территории. Пасмурно, темно, сыро — не удивительно, что ни персонала Школы, ни учениц снаружи не встретишь. Только на бетонных блоках, сложенных у пирса, сидели на расстеленной шинели Эмден и Мутсу. Влада держала в руках термос с потёртым принтом чего-то птицеобразного, с табличкой, сжимаемой в лапах. Я присмотрелся к рисунку.

Римская аквилла. И тяжёлые, будто вырубленные в камне буквы аббревиатуры.

S.P.Q.R.

Ада, опираясь спиной о спину Мутсу, неторопливыми глотками смаковала из крышки термоса что-то горячее, густо пахнущее даже на расстоянии травами и цитрусовыми.

Поприветствовав инструкторов, на миг притормозил:

— Госпожа Ада, — улыбку подавить не удалось, но Эмден к этому привычна, так что не страшно. — Как ваше самочувствие?

Ада, качнув головой, спрятала улыбку за дымящимся зёвом крышки: