Всех вещей у Муракумо — тощий рюкзачок. В принципе, её подход мне нравился: не типичный женский, когда на горнолыжную базу на пару дней берут пару комбезов, шубу, куртку, запасную куртку, любимый свитер, удобный свитер, свитер для выхода в свет, свитер, связанный бабушкой, платье вечернее, платье коктейльное, лёгкое платье-тунику, ботинки, сапоги, коробку туфель и босоножки про запас, и ещё чемодан косметики до кучи.

А Шинджу руководствуется рационализмом. Лишнее оставила у себя, удовольствовавшись минимальным комплектом: сменка белья, форма и запаска, кофр с гидрокомбезом, пакет постельного, гигиенический набор. Всё. Идеальная девушка! С такой и в горы, и по степям пойти — в радость.

Грейс, после онсэна завернувшая со мной сначала в курилку, а потом и на кружку кофе в комнату, не показала и виду, что удивлена. Приветливо кивнула Муракумо, подмигнула мне и принялась сооружать ударно-расслабляющую порцию кофеина для Шин.

Я честно выпрашивал у Гнейзенау рецепт, смотрел, запоминал и даже синхронно повторял — но нифига. У Грейс получается мягкий, чуть терпкий кофе с тонкими нотками корицы и едва ощутимым привкусом апельсиновой цедры. У меня — простой кофе с корицей и оранжевой крошкой со вкусом сладкого цитруса. Магия, не иначе…

Приготовив кофе, немка в два глотка закончила со своим:

— Никки, тебе ещё кружечку сделать?

— Благодарю, Грейс, но больше в меня не влезет…

— Влезет, влезет, — уверенно закивала Гнейзенау. — И ещё чуть-чуть поместится.

Я сдался:

— Ты и кирпич уговоришь взлететь, Грейс.

— Люблю, умею, практикую, — с загадочным видом кивнула сероглазая красавица, приступая к божественному акту сотворения новой порции изумительно вкусного напитка.

Сделав кофе и для меня, Гнейзенау уточнила время и, наскоро распрощавшись, отправилась к себе.

— Хорошая она, — вздохнула Шинджу, вдыхая кофейный пар и сладко жмурясь от удовольствия.

— Не спорю, замечательная.

— А можно… вопрос, флагман?

И снова Шин за старое… Но, похоже, девушку уже не исправить: нахваталась плохого, да и срослась с ним.

— Задавай, Шин.

— Я знаю, что Рина не умеет ревновать… Да и в целом, как она говорит, милашек много не бывает… Но, раз так… Хм… — Муракумо зарделась и, скрывая неловкость, надолго припала к кружке, мелкими глоточками смакуя кофе. Наконец, собралась с мыслями, глубоко вдохнула, медленно выдохнула, и — выпалила одной очередью: — Никки, я также вижу, что Грейс нравится и тебе, и Рине, а потому не понимаю — почему я, а не она?

Я покрутил чайную ложечку в пальцах, стараясь поймать на неё свет лампы и перенаправить его на жалюзи. Тщетно.