Спать ей совершенно не хотелось.

Разговоры вечерние, отчасти даже интимные

Не так я себе "выход в поле" представлял. Думал, сбросит нас Аида в известном ей квадрате, пожелает всего наилучшего и отчалит по своим туманным делам, оставив нас под строгим начальственным взором Влады.

Фига с два.

Поначалу Анубис выгнала нас на обязательное купание: пересечение экватора это вам не хухры-мухры, тут вековые традиции и всё такое прочее. Ну а так как нырять у нас без проблем могут только Ари да Катарина, остальные удовольствовались уже вполне привычным футболом на воде, обливаниями, да чаркой глинтвейна, по паре глотков на всех.

Но больше всего запомнилось не отмечание, а свои ощущения от пребывания на воде. Бассейн, мелководье… Тьфу и растереть! А большая вода — это да.

Волнение почти нулевое, весь циклон остался над Японскими островами, уверенно наползая на Китай и Россию, а тут — солнце светит, мелкие волны шелестят, небо чистое-чистое, и поверх всего этого — развернувшиеся на полную способности канмусу. Первым звоночком стала внутренняя связь, из простой передавалки эмоций и вектора желаний развернувшаяся в полноценную систему обмена сообщениями, а по схожести её плотности и характерных внечувственных ощущений стало понятно, что таковая изначально имелась у сладкой парочки в лице Вольты и Данкерк. С такой связью и забыть, как говорить, не сложно: весь обмен осуществляется на порядки быстрее, полнее и понятнее. Про сам объём информации вообще молчу: как будто широкополосную оптику с пропускным каналом в обе стороны на неприличное количество терабит в секунду напрямую подключили к мозгу.

Следом развернулся радар. Или, если верить всему спектру смутных ощущений, целый комплекс свойств Девы, сочетающий в себе и радар, и эхолот, и дальномер, и ещё целую кучу всевозможных хреновин, на обычных кораблях воплощённых в сотнях механизмов и аппаратов. При том, как ни странно, полученная цельная картинка никоим разом не давила на мозг, существуя словно бы слоем дополненной реальности. Девы ощущались как всполохи тёплого зелёного с мягким привкусом огня, Анубис — насыщенной зеленью биологической аватары и спокойным серым корпуса, рыбы, движущиеся стайками, — размытая бледная прозелень с вкраплениями синевы, поштучные и вовсе терялись на общем фоне.

Странно было чувствовать дно, находящееся на глубине полутора километров, и живность, копошащуюся в придонном слое песка и ила.

И варсьют, казалось бы, и без того уже родной, совсем перестал ощущаться внешним дополнением или бионическим протезом — вроде бы теперь и своё, да как-то не так, — доспех стал частью меня, а я — частью доспеха.