Она откинула голову на его плечо.

– Тебе уже весело?

Казалось, сам воздух колебался от ее силы.

Сила Марселы больше не исходила из ее рук. Она обвивалась вокруг них обоих, искривив ближайший стол, оставив тонкие трещины в мраморе у их ног. Этот поток разъел его костюм и ее платье, разрушая, стирая все до тех пор, пока они не оказались в мелкой луже пепла на ослабевающем полу. Руки Эли – в постоянном переходе из кожи, мышц, костей и обратно – лежали на голой груди Марселы.

– Если рассчитываешь на мою скромность, – сказал Эли, – то знай, у меня ее почти не осталось.

Эли прижался к ней, склонил голову в странном, почти любовном объятии, и наконец стальной ошейник вокруг его горла рассыпался, спал.

Эли улыбнулся сквозь муки, его последние цепи исчезли.

Земля теперь явно виднелась сквозь пол. Эли крепче сжал Марселу, его тело кричало в знак протеста.

– Я убил пятьдесят ЭО, – прошипел он, – и ты далеко не самая сильная.

Сила Марселы клубилась в воздухе. Бронзовая статуя начала ржаветь, крошиться. Столбы покачивались, шатались, и все здание дрожало, мрамор под ногами стирался, так же как тело Эли, слой за слоем.

Словно таящий лед, становясь все прозрачнее.

– Похоже, – сказала Марсела, – мы стоим друг друга.

– Нет, – сказал Эли, когда пол раскололся, потрескался. – Ты все еще можешь умереть.

Эли ударил ногой по хрупкому мрамору, и тот разбился под ними.

* * *

Виктор уже почти поднялся, одной рукой придерживая раненое плечо, когда пол рухнул. Он отшатнулся назад, ища твердую почву, но сила удара пронзила здание.

Только выбравшись за пределы разрушения, Виктор увидел весь масштаб произошедшего.

Это было как взрыв, направленный внутрь взрыв.

Только Эли и Марсела стояли вместе, поглощенные светом в центре атриума, а в следующую секунду они исчезли, как метеоры рухнув сквозь мраморный пол. Сила обвала запустила цепную реакцию. Стены дрожали. Столбы падали. Стеклянный купол треснул и разбился.

В полу зияла дыра, а внизу в двадцати, может, тридцати футах виднелся твердый каменный фундамент.