– Тебе больно.

– Да, – ответил Виктор. – Но я жив.

Рядом хлопнула дверь машины, и Виктор напрягся.

– ЭОН, – пробормотал он, закрывая Сидни собой, когда по коридору застучали шаги. Но Дол только смотрел и ждал, и когда дверь поднялась до конца, это были не солдаты, а Митч.

Он побледнел, увидев импровизированный операционный стол, тела на полу, ранения Виктора и пистолет в руке Сидни.

– ЭОН едет за мной по пятам, – сказал Митч. – Мы должны идти. Сейчас.

Сидни пошла, но Виктор задержался. Она потянула его за руку и сразу почувствовала вину, когда увидела боль на его лице и поняла, сколько крови здесь должно быть его.

– Ты можешь идти? – умоляюще спросила она.

– Ступай, – напряженно сказал он.

– Нет, – сказал Сидни. – Мы не расстаемся.

Виктор повернулся и, морщась, опустился перед ней на колени.

– Я должен кое-что сделать. – Сидни уже качала головой, но Виктор протянул руку и положил руку ей на щеку, жест такой странный, такой нежный, что она замерла. – Сид, – сказал он, – посмотри на меня.

Она посмотрела. В глаза, которые после всего по-прежнему ощущались как семья, как безопасность, как дом.

– Я должен это сделать. Но я встречу тебя, как только закончу.

– Где?

– Где я впервые тебя нашел.

Место было выжжено в памяти Сидни. Участок трассы за пределами города.

Знак с надписью «Мерит, 23 мили».

– Встретимся в полночь.

– Обещаешь?