Трэвис махнул рукой Норе:

– Прикрой меня.

И, не дав ей возможности возразить, Трэвис пригнулся и вошел в студию. Он едва не упал, споткнувшись об устилавшие пол обломки, но удержался на ногах и стремительно развернулся, готовый открыть огонь, если бы тварь оказалась где-то рядом.

Но она исчезла.

Дверь шкафа была открыта. Однако в шкафу никого не оказалось.

Трэвис подошел к разбитому окну и осторожно выглянул наружу, на мокрую от дождя крышу крыльца.

Ветер голосил над острыми осколками стекла, торчащими из оконной рамы.

Трэвис направился обратно в сторону открытой двери в коридор. Нора бросила на него испуганный взгляд, однако продолжала храбро сжимать пистолет-автомат. И тут у нее за спиной распахнулась дверь в будущую детскую, и на пороге возникло оно, желтоглазое чудовище. Кошмарные челюсти, набитые страшными зубами, гораздо более острыми, чем осколки в оконной раме, были разинуты.

Почувствовав присутствие Аутсайдера, Нора собралась повернуться, но он набросился на нее и, не дав ей выстрелить, вырвал из рук «узи».

Монструозному существу не удалось вонзить в Нору свои шестидюймовые когти, поскольку Эйнштейн с грозным рычанием пошел в атаку. С проворством кошки Аутсайдер, оставив Нору, переключился на собаку. Стремительно повернувшись, он рассек воздух длинными руками, словно состоящими из нескольких локтевых суставов, и схватил Эйнштейна жуткими когтистыми лапами.

Трэвис, находившийся у дверей студии, не имел возможности чисто снять метким выстрелом мерзкую тварь, так как Нора по-прежнему оставалась между Трэвисом и Аутсайдером. Уже на пороге Трэвис велел Норе ложиться, чтобы освободить линию огня, что она сразу и сделала, но, увы, слишком поздно. Аутсайдер поволок Эйнштейна в детскую и захлопнул дверь, точно кошмарный черт из табакерки, который внезапно появился и так же внезапно исчез со своей добычей – все произошло буквально в мгновение ока.

Эйнштейн взвизгнул, и Нора ринулась к двери в детскую.

– Нет! – закричал Трэвис, оттаскивая ее в сторону.

Направив автоматический карабин на закрытую дверь, Трэвис разрядил в нее весь магазин, проделав в деревянном полотне не меньше тридцати дыр. Каждый выстрел больно отдавался в раненом плече, и у Трэвиса сквозь стиснутые зубы вырывался сдавленный крик. Конечно, имелся некоторый риск задеть Эйнштейна, но пес оказался бы в еще большей опасности, если бы Трэвис не открыл огонь. Когда карабин прекратил плеваться огнем, Трэвис выдернул пустой магазин, достал из кармана полный и загнал в рукоятку. После чего толкнул ногой изуродованную дверь и вошел в детскую.