Кораблей же было числом девять: четыре принадлежали Элендилю, три – Исильдуру и два – Анариону; и умчались они, гонимые черным смерчем, из глубин сумерек рока во тьму мира. Море вздымалось у них за кормою, волны в яростном гневе громоздились одна на другую, валы, словно живые горы, увенчанные шапками рыхлого снега, возносили корабли вверх, к разорванным облакам, по прошествии же многих дней прибили их к берегам Средиземья. Все побережье и приморские области западного мира изменились до неузнаваемости; многое в ту пору погибло, ибо моря затопили сушу, берега ушли под воду, затонули древние острова, а новые поднялись со дна; обрушились горы, а реки изменили русло.

Впоследствии Элендиль и его сыновья основали в Средиземье новые королевства; и хотя знание их и искусство явились лишь слабым отзвуком того, что существовало встарь, прежде, чем Саурон явился в Нуменор – однако дикарям Средиземья показались они не имеющими себе равных. В иных преданиях многое рассказывается о деяниях наследников Элендиля в последующую эпоху и о борьбе их с Сауроном – поскольку борьба эта еще не завершилась.

Ибо гнев Валар и рок, призванный Эру на море и земли, повергли в великий страх самого Саурона. Подобного Враг не предвидел, рассчитывая только на гибель нуменорцев и поражение их надменного короля. Восседая на своем черном троне в самом сердце Храма, Саурон рассмеялся в первый раз, заслышав трубы Ар-Фаразона, зовущие к битве; и вновь рассмеялся он, заслышав гром бури; а в третий раз, когда смеялся Враг своим мыслям, предвкушая, что теперь станет творить он в мире, навсегда избавившись от эдайн, в самый разгар его торжества и он, и трон его, и храм рухнули в пропасть. Но Саурон не был существом из плоти и крови, и, хотя теперь сорвали с него оболочку, в которой содеял он столь великое зло, – чтобы никогда впредь не являться ему в прекрасном обличии взорам людей, – однако дух его восстал из бездны и пронесся над морем, как тень, как черный смерч, и возвратился в Средиземье и в Мордор, свое обиталище. Там, в Барад-дуре, он вновь взял в свои руки великое Кольцо и оставался в крепости, во тьме и безмолвии, до тех пор, пока не создал себе новую личину, зримое воплощение злобы и ненависти; и немногим под силу было выдержать Взор Саурона Ужасного.

Но обо всем об этом не говорится в повести о Низвержении Нуменора; эта история подошла к концу. Не сохранилось даже названия этой земли, и люди впоследствии называли в речах своих не Эленну, не Андор, Дар, который утратили, не остров Нуменорэ у границ мира; нет – изгнанники, поселившиеся у морских берегов, обращая взоры свои на Запад, с тоскою в сердце вспоминали Мар-ну-Фалмар, остров, погребенный под волнами, Акаллабет, Низвергнутую землю; на языке же эльдар имя ей – Аталантэ.