Два монстра попытались ударить его, один ножом, другой вилкой. Он бросил одного во второго и пронзил двоих одним ударом, чем заставил их уронить оружие. Когда клоун попытался обойти его и добраться до лифта, Райан схватил нож и бросил его за спину. Снаряд попал в затылок цели, мгновенно убив её.

«Армии Андорры ждёт поражение!» — орал через громкоговорители бешеный голос, пока берсеркер Райан убивал клоунов направо и налево. — «Отдайте свою жизнь за Монако! Слава Жан-Стефани! Монте-Карло будет стоять вечно!»

— Где мой выигрыш?! — зарычал Райан, разбив голову клоуна об пол. Лицо монстра размазало гигантскую рулетку под их ногами. — Что я выиграл?

Он, быстро остановив время, уклонился от двух ударов ножом, но, когда часы снова затикали, заметил что-то приближающееся слева. Один клоун с платиновой маской бросил в курьера серебряную тарелку, как фрисби, с достаточной силой, чтобы превратить её в смертоносное оружие.

Райан едва успел моргнуть, как снаряд поразил его шею и разрезал её пополам.

* * *

И снова по новой.

Во второй раз Райан увернулся от тарелки, схватил её в воздухе и бросил обратно отправителю. Импровизированная фрисби вскрыла череп чудовища.

Райан парировал удар клюшки, затем ещё один. Короткие удары его противника были хороши, но курьер одним взмахом отрезал ему руки. Он прыгал, уклоняясь от ударов и замахов, контратакуя, убивая, кружась. Его меч был единым целым с его телом, его концентрация не имела себе равных.

Три клоуна застали его врасплох и повалили на землю, а четвёртый разбил ему голову гигантским жетоном.

* * *

Три клоуна пали с одного удара, а четвёртый лишился ног. Его собственный жетон раздавил его, и Райан наступил на тело.

Десятки пали от его руки, и ещё многие были на подходе. За целую жизнь, полную страданий, он мстил. Спины разбивались о столбы, креветки насильно заталкивались в глотки. Бутылки с вином летели, тарелки разбивались. Его ярость невозможно было погасить.

Залитый кровью пол стал скользким, но Райан продолжал своё дело с ухмылкой.

Каждая жизнь, которую он забирал, была для него большим удовольствием, чем секс. Каждый удар нёс в себе тяжесть столетней боли, возбуждение от выступления, репетированного годами. Гиены, которые преследовали его десятилетиями, падали перед его клинком, как мухи, и он не мог передать словами, насколько это замечательно.

Он убил многих клоунов, но их место заняли другие. Бесконечная волна смерти, но он зарубит их так же, как и прочих.