– Немного огонька может легко превратиться в слишком много. Почему бы не ограничиться только солнцем?

– Двигатель станет теплее, но не согреется в достаточной мере, – ответил Гэвин. – Солнцу придется помочь.

– И для этого нужен огонь, – сказала Амелия.

Гэвин кивнул.

– Если мотор согреется, тогда мы сможем улететь. Только я не уверен в том, что мне удастся повести самолет. Быть может, я сумею поднять его в воздух, но для того лишь, чтобы снова рухнуть обратно. Но даже если я сумею взлететь… куда мы полетим тогда? И много ли горючего у нас осталось? Тем не менее другого варианта у нас как будто бы нет… Ну как… летишь со мной?

– Взлетаем и валим отсюда, – сказала Амелия. – Ты сможешь. Куда угодно, любое место окажется лучше этого.

Сидеть в кокпите и дожидаться дневного света пришлось долго. Сидеть, ожидая появления чудовищ, готовых проникнуть внутрь аэроплана, вскрыть их черепа, заставить сорвать с себя одежду, превратить в нагие бродячие трупы. Они сидели и ждали, и ожидание было полно тревоги.

Ветер стих, снегопад прекратился, наконец рассвело. Солнце поначалу казалось липким раскаленным розовым ромбом, постепенно превратившимся из розового в оранжевый, распространяя по горизонту свет, как горячую заразу.

Амелия и Гэвин вытащили матрас наружу, под нос аэроплана, и взрезали обивку топором. Из прорезей наружу полезла хлопковая вата. Поверх матраса они навалили разный сор, найденный в самолете. Разобрали найденные книги на отдельные страницы и пустили их на растопку. Гэвин поджег их прихваченными с корабля спичками. Постепенно огонь разгорелся, зашипел, начал пожирать хлопок и бумагу. Наблюдая за горением своего костра, они ожидали появления гостей со щупальцами.

Когда огонь начал лизать низ аэроплана, они забрались внутрь и посидели еще немного. Наконец Гэвин проговорил:

– Ну, давай за то, чтобы что-нибудь не взорвалось невзначай.

– Согласна, – проговорила Амелия.

И они чокнулись кулаками так, словно держали в них бокалы.

Пламя разгоралось, начало лизать бока капота, краска на нем вздулась и начала отслаиваться.

– По-моему, пора, – определил Гэвин и попробовал запустить мотор.

Сначала ничего не происходило. A потом мотор кашлянул и умолк, и тогда Гэвин попробовал снова. Двигатель снова кашлянул, начал глохнуть, но снова ожил, забурчал, запыхтел и вдруг взревел. И, наконец, загудел.

Гэвин еще раз глянул на летное руководство, которое пристроил у себя на коленях, и проговорил:

– Так, посмотрим.