– Питер Баннистер просунул мне его под дверь там, в башне Бошана. – Ги с некоторой нерешительностью коснулся ее лица и пригладил волосы. – Я подумал, ты захочешь сохранить…
– Спасибо, – она вдруг почувствовала себя легко и спокойно – впервые с той ночи в загородном доме Дадли.
Джейн очень захотелось снова очутиться в кольце его крепких объятий, но ее беспокоила история с письмом.
– Зачем бы Питеру Баннистеру отдавать его тебе?
– Не знаю. Я думал, он просто хочет подарить мне
Она перевернула листок. На обратной стороне было нацарапано одно слово:
У нее перехватило дыхание.
– Это почерк Эдуарда.
Гиффорд нахмурился.
– Эдуарда?
– Эдуарда! Я узнáю его почерк из сотен других. Видишь, как он выписывает букву «с»? В детстве у нас был общий наставник, ужасный человек. Его звали Ричард Кокс[25]. Так вот он вечно жаловался, что у Эдуарда отвратительно обстоят дела с чистописанием. «Вы должны писать как король», всегда повторял он… – Она улыбнулась собственному воспоминанию. – Бедный дорогой Эдуард.
– Да-да, бедный дорогой Эдуард, – рассеянно повторил Гиффорд. – Но при чем здесь
– Не знаю, я… – Джейн вдруг приложила ладонь ко рту. – Наша ба… то есть моя прабабушка, а его бабушка обратилась в скунса. Ее отослали в старый заброшенный замок на севере много лет назад. Я ее там навещала. Это место называется Хелмсли.
– Значит, Эдуард жив?
– Наверное. – Она снова обняла Гиффорда, окрыленная надеждой вновь увидеть кузена. – Если Эдуард жив, он наверняка направился к бабушке, и нам тоже надо ехать туда, и тогда, вот увидишь, все будет хорошо, и мы с тобой сможем…
Тут Джейн превратилась в хорька.