Пэтти опять залилась пронзительным лаем и указала носом на выход из сарая, и только теперь Ги вспомнил, что именно она сказала. Она. Когда стояла здесь. Обнаженная.

– Ты учуяла запах короля Эдуарда? – переспросил он.

Собака дважды гавкнула и ринулась к двери.

– Но сейчас мы идти не можем, – возразил Гиффорд. – Слишком опасно.

На сей раз девушка перевоплотилась без всяких световых эффектов.

– Мы должны идти! Запах уже почти развеялся, а дождь его вообще смоет. – И снова стала собакой. На сей раз Джейн даже не успела прикрыть мужу глаза хвостом.

Но как Пэтти удается так быстро сновать из обличья в обличье, туда и обратно, если Гиффорд, а теперь, очевидно, и Джейн полностью зависят в этом смысле от солнечного цикла?

Надо будет на досуге об этом поразмыслить.

– Пэтти, у нас даже припасов никаких нет.

Собака зарычала.

– Ну ладно, ладно. Пойдем.

Ги схватил плащ и седло, переместил дорогую супругу с головы на плечо, и они вместе последовали за Пэтти во мрак ночи.

Афганские борзые – отличные следопыты. Приблизив нос к самой земле, Пэтти бесшумно скользила все дальше, каким-то образом умудряясь одновременно быстро бежать и ни на миг не поднимать морду. Ги старался не отставать. Слава богу, хоть луна сияла ярко, позволяя ему не спотыкаться на каждом шагу.

Однако Ги приходилось часто останавливаться, чтобы отдышаться. В один такой перерыв, когда Джейн-хорек уже крепко спала у него на шее, Пэтти снова сделалась девушкой и вплотную приблизилась к нему.

– Почему вы не можете просто превратиться?

Ги отвел взгляд от южного полушария ее тела, а затем с трудом и от северного. Единственное, куда сейчас можно смотреть, не нарушая приличия, так это на звезды, решил он.

– Это не в моей власти. Это проклятие. Когда солнце уходит, я человек, Когда восходит – жеребец. – Слово жеребец, наверное, употреблять не стоило…

Пэтти издала нечто похожее на стон.

– Наведите порядок у себя дома.