Джейн легла рядом с ним на бок, подложив руку под голову.

– Есть у вас еще в чем признаться, милорд?

– Гммм, – протянул он. – Вы уже знаете, что я люблю вас?

Девушка положила руку ему на грудь и медленно потянула тесемки, стягивавшие горловину его нижней рубахи. У Ги перехватило дыхание.

– Да, кажется, помню.

Узел развязался.

– И что в искусстве фехтования я не очень силен? – Голос Гиффорда стал низким и глубоким.

– И это мне тоже известно.

Она потянулась к верхней пуговице его жилета. Он сжал ее ладонь в своей.

– Поцелуй меня, Джейн.

Их губы соприкоснулись, сперва робко и неуверенно, а потом, без всякого перехода, – отчаянно и страстно. И если после первой свадьбы всю брачную ночь их опочивальня наполнялась далеким эхом голосов, словно жаждущих вмешаться и нарушить их уединение, то теперь они в подлинном смысле слова остались наедине. Ги растворился в поцелуе Джейн. Затем он на секунду отстранился.

– Должен прямо сказать: твои поцелуи – это произведение искусства…

– Замолчи и целуй, – приказала жена.

И они снова целовались, изучали друг друга, как бы задавали немые вопросы и получали ответы, и дрожащие от нетерпения пальцы скользили по пуговицам и дергали ленты, и губы их размыкались только затем, чтобы повторять снова и снова:

– Я люблю тебя.

– Я люблю тебя.

Наконец они буквально обрушились друг на друга, и, хотя подробно описывать то, что произошло дальше, было бы нескромно, мы, повествователи, должны все-таки заметить, что выражение «наикрепчайшие объятия» даже близко не отражает ощущений, которые испытали супруги.

P.S. Брак был реализован в полном смысле слова.

И нам, дорогой читатель, не остается теперь больше ничего, кроме как сообщить: Гиффорд и Джейн жили долго и счастливо и часто спорили. К вящему удовольствию обоих.

Конец