Нари согласилась. Она считала подарком судьбы то, что Дара не помнил многовекового заточения. Но это была только часть ответа.

– А война, Дара? И восстание?

Он поднял на нее полный сомнений взгляд.

– Этот молокосос не рассказывал?

– Нет. – Нари и сама избегала слухов о темном прошлом Дары. – Я хочу услышать это от тебя.

Он кивнул.

– Хорошо, – сдался он. – Каве готовит церемонию в Великом храме в твою честь. Гасан, правда, не одобряет… – По его тону без лишних слов было понятно, что он думает о мнении короля. – Там мы сможем поговорить, и никто нам не помешает. Восстание… и все, что случилось накануне войны… это долгая история. – Дара сглотнул, заметно нервничая. – У тебя возникнут вопросы, и мне нужно время все объяснить, чтобы ты поняла, почему я делал то, что делал.

Птицеподобное существо снова закричало, и Дара состроил гримасу.

– Но не сегодня. Займись им, пока он не упорхнул. Да и мне тоже пора. Низрин права, нам лучше не оставаться наедине. Пескоплав знает, что ты здесь со мной, а я не хочу навредить твоей репутации.

– За мою репутацию не беспокойся, – обронила она. – Навредить ей я и без твоей помощи могу.

Скупая улыбка тронула уголки его губ, но он ничего не сказал, молча глядя на нее, как будто не мог налюбоваться. В приглушенном лазаретном освещении Нари хотелось делать то же самое: запоминать, как свет играет в его кудрявых черных волосах, как сверкают настоящими изумрудами его зеленые глаза.

– Ты так красива в нашей одежде, – тихо сказал он, проведя пальцем по вышивке на манжете ее рукава. – Сложно поверить, что ты – та самая оборванка, которую я вырвал из пасти гуля, оставившая за собой след из украденных вещей от Каира до Константинополя. – Он покачал головой. – И эта оборванка – дочь одной из величайших наших целительниц. – В его голосе засквозило благоговение. – Мне стоит жечь кедровое масло в твою честь.

– На меня и так уже перевели достаточно масла.

Дара улыбнулся одними губами. Он выпустил ее руку, и Нари прочла на его лице что-то похожее на сожаление.

– Нари, мы с тобой должны кое-что…

Вдруг он нахмурился и резко повернул голову, как будто услышал подозрительный звук. Он посмотрел на дверь и прислушался. Удивление в нем сменилось гневом. Он вскочил на ноги, широким шагом подошел к двери и распахнул ее, чуть не сорвав с петель.

На пороге стоял Ализейд аль-Кахтани.

Принц даже не потрудился смутиться, когда его рассекретили. Нет, он только потопал ногой и сложил руки на груди, не сводя стального взгляда с Дары и не видя никого вокруг.

– Кажется, ты заблудился и не можешь найти выход.