Дара сердито засопел и скрестил на груди руки. Сегодня он был одет как настоящий вельможа: в приталенный темно-серый кафтан до колен, подпоясанный широким расшитым кушаком, и в черные шаровары – он выглядел очень импозантно. Пока он переминался с ноги на ногу, Нари вдохнула легкий аромат кедрового дыма, который всегда исходил от его кожи.
Он недовольно поджал губы, а у нее в груди начало растекаться тепло – слишком хорошо она помнила прикосновение этих губ к своим, и от таких воспоминаний ее мысли улетали в неизвестном направлении.
– Что, нечего ответить? – подначил он. – Никаких соображений по поводу предстоящего бракосочетания?
Соображений у нее было полно, только не о Мунтадире.
– Значит, ты против этого союза, – мягко заметила она.
– Конечно, я против! Кто они такие, чтобы разбавлять твою кровь? Твоя родословная и так под сомнением. Тебе нужно выходить замуж за Дэва самой высшей касты.
Нари пристально посмотрела на него.
– Такого, как ты?
– Нет, – смутился он. – Я этого не говорил. Я… я тут вовсе ни при чем.
Она скрестила руки.
– Если ты так переживаешь за мое будущее, мог бы
Дара понуро опустил плечи – то ли потому, что приходится огорчать ее, то ли потому, что не посчастливилось поучаствовать в описанном параде.
– Прости, Нари, – сказал он, и негодование ушло из его голоса. – Их и след простыл.
Огонек надежды, которую Нари отказывалась замечать, погас в ее душе. Но видя, как подавлен сам Дара, она скрыла свое разочарование.
– Ничего страшного, Дара. – Она потянулась к его здоровой руке. – Подойди.
Она взяла длинный пинцет с уцелевшего стола и усадила Дару на ворох напольных подушек.
– Садись. Поговорим, пока я буду вынимать фрагменты мебели из твоей руки.
Они опустились на подушки, и он послушно протянул ей свою ладонь. Все выглядело не так страшно, как она боялась: из-под кожи торчало всего полдюжины довольно крупных осколков. Крови не было, но заострять на этом внимание ей не хотелось. Главное, что его горячая кожа не казалась Нари мертвой.
Она вытащила один осколок и бросила в жестяное блюдце.