Она захлопала глазами, опешив от его слов. Так вот в чем было все дело? В выживании ее рода?

Ну конечно, всегда же все дело в этом. Способности, которые когда-то спасали ее от прозябания на улице, стали ее проклятием. Эта связь с давно погибшими родственниками, которых она никогда не знала, отравила ее жизнь. Нари похитили и протащили через полмира, чтобы здесь она стала Нахидой. Ради этого ее фактически заточили во дворце. Ее временем распоряжалась Низрин, ее будущее планировал король, а теперь еще и дэв, которого она…

Которого ты что? Любишь? Ты совсем идиотка?

Нари резко встала, злясь уже не только на Дару, но и на себя. Больше она не будет проявлять слабость перед этим мужчиной.

– Если так распорядится судьба, то и Мунтадир вполне подойдет, – заявила она с легкой истерикой в голосе. – Кахтани – семья плодовитая. И приданого у них хватит, чтобы сделать меня самой богатой женщиной в Дэвабаде.

Она как будто пощечину ему влепила. Дара отшатнулся, а она развернулась на пятках.

– Я возвращаюсь во дворец.

– Нари… Нари, стой. – Через мгновение он уже перегородил ей выход. Она начала забывать, как быстро он двигается. – Пожалуйста. Не уходи. Дай мне объяснить…

– Иди ты к черту со своими объяснениями, – накинулась она на него. – Ты всегда так говоришь. Сегодня ты тоже обещал мне именно это, ты не забыл? Ты обещал рассказать о своем прошлом, а не выгуливать меня перед жрецами и уговаривать выйти за другого. – Нари протиснулась мимо него. – Так что оставь меня в покое.

Его пальцы обхватили ее запястье, и он не дал ей сойти с места.

– Хочешь знать о моем прошлом? – зашипел он угрожающим шепотом. – Хорошо, Нари, слушай. Меня изгнали из Дэвабада, когда я был немногим старше твоего Али, выгнали из родного дома за то, что выполнял приказы, отданные мне твоей семьей. Вот как я уцелел в войне. Вот почему меня не оказалось в Дэвабаде, чтобы спасти мою семью от истребления, когда джинны вломились в наши ворота.

Он отпустил ее. Его глаза сверкали.

– Остаток жизни – очень короткой, кстати, жизни – я провел в борьбе с той самой семьей, к которой тебе так не терпится примкнуть, с теми, кто готов был стереть все наше племя с лица земли. А потом меня нашли ифриты. Я никогда не испытывал такого… такого, как с тобой, – его голос надломился. – Думаешь, мне сейчас легко? Думаешь, мне нравится представлять твою жизнь с другим?