Гасан усмехнулся.
– Учитывая их отношения, вряд ли.
Али не мог поверить своим ушам.
– Она живет под нашей крышей. Ее защита является нашим священным долгом, нашей прямой…
– И я поговорю с Ваджедом, – перебил Гасан голосом, подводящим черту разговору.
Он поднялся на ноги и подошел к подоконнику.
– Но, с другой стороны, ты вовремя. Больница готова к завтрашней церемонии открытия?
– Да, – ответил Али, не пытаясь скрыть обиду в голосе. – Я могу явиться в темницу после того, как все закончится, если хочешь.
Гасан взял черный бархатный футляр, стоявший у окна.
– Ты идешь не в темницы, Ализейд. – В его голосе была мрачная решительность, которая мгновенно заставила Али нервничать.
– А куда?
Гасан открыл футляр и поглядел на то, что лежало внутри.
– Я сделал это для тебя, – тихо сказал он. – Когда вы вернулись тогда в Дэвабад. Я надеялся, я даже молился, что мы сможем найти способ преодолеть все это как семья. – Он вытащил красивый кусок крашеного шелка с узорами синего, пурпурного и золотого цветов, переплетающихся на его мерцающей поверхности.
Тюрбан. Королевский тюрбан, похожий на тот, что носил Мунтадир. У Али перехватило дыхание.
Гасан провел пальцами по шелку.
– Я хотел посмотреть, как ты наденешь это во время Навасатема. Я хотел… чтобы ты снова был рядом со мной.
Наполнили его абсолютным отвращением.
Когда он наконец заговорил, голос его дрожал.