Ночное небо резко потемнело еще больше, и Нари сочла это вполне уместным. Но когда она подняла глаза, во рту у нее пересохло. Полдюжины дымчатых лошадиных фигур с огненными крыльями мчались ко дворцу.

Акиса проследила за ее взглядом, схватила ее и быстро потащила в апартаменты. Зейнаб и Мунтадир последовали за ними. Запирая дверь на засов, они услышали несколько глухих ударов и отголоски эха от чьих-то криков.

– Я не думаю, что Каве работает один, – прошептал Мунтадир с посеревшим лицом.

Три пары серых глаз уставились на Нари.

– Я не имею к этому никакого отношения, – запротестовала она. – Боже мой, вы действительно думаете, что я была бы здесь, если бы знала обо всем? Вы же меня знаете.

– Я ей верю, – пробормотала Зейнаб.

Мунтадир опустился на пол.

– Тогда с кем он мог работать? Я никогда не видел такой магии.

– Не думаю, что сейчас это самое важное, – тихо сказала Зейнаб.

Откуда-то из глубины дворца донеслись крики, и все на мгновение затихли, прислушиваясь, прежде чем Зейнаб продолжила.

– Нари… может ли яд распространиться на весь город?

Нари вспомнила дикую энергию пара, который преследовал их, и медленно кивнула.

– Квартал Гезири, – прошептала она, вызывая страх в глазах Зейнаб. – Боже мой, если он туда доберется…

– Их нужно предупредить немедленно, – сказала Акиса. – Я пойду.

– Я тоже, – заявила Зейнаб.

– О нет, не пойдешь, – ответил Мунтадир. – Если ты думаешь, что я позволю, чтобы моя младшая сестра разгуливала, пока город находится под атакой…

– Твоя маленькая сестра не спрашивала разрешения, и есть люди, которые поверят мне на слово скорее, чем Акисе. А ты нужна здесь. Вы оба, – добавила Зейнаб, кивая Нари. – Диру, если папа мертв, ты должен вернуть печать. Прежде чем Каве или тот, с кем он работает, выяснит, как это сделать.

– Печать Сулеймана? – повторила Нари. Она даже не подумала об этом – преемственность короля казалась далекой. – Она у твоего отца?

Мунтадир выглядел так, будто его сейчас стошнит.

– Что-то вроде того. Нам нужно вернуться к нему. К его телу.