Али едва смог ответить.

– Я в порядке, – прохрипел он.

Воздух прорезал крик, мольба по-гезирийски.

– Нет, не надо! Боже, пожалуйста!

Али, пошатываясь, подошел к краю разрушенной башни и увидел человека, который закричал: солдата-Гезири, который сумел вернуться на берег, но был окружен скелетообразными существами. Они окружили его и поволокли на песок. Али видел, как зубы, ногти и рты опускаются вниз…

А потом он не мог смотреть, его начало тошнить. Он обернулся, когда гортанный крик джинна оборвался.

– Они… они… – Он не мог вымолвить ни слова.

Любайд кивнул. Он выглядел разбитым.

– Гули, – сказал он уверенно. – Это их работа.

Али отрицательно покачал головой.

– Они не могут быть гулями. В Дэвабаде нет ифрита, который вызывал бы гулей, и уж точно нет мертвых людей!

– Это гули, – твердо сказал Любайд. – Однажды мы с отцом наткнулись на пару, пожирающую охотника-человека. – Он вздрогнул. – Это зрелище не забывается.

Али почувствовал слабость. Он глубоко вздохнул. Нельзя было раскисать. Не сейчас.

– Кто-нибудь видел, что напало на Цитадель?

Любайд кивнул, указывая на тощего сахрейнца, который раскачивался взад-вперед, крепко обхватив руками колени.

– Он выбрался первым, и то, что он говорит… – Он замолчал, чувствуя тошноту. – Ты должен поговорить с ним.

С сердцем, бившимся где-то в горле, Али подошел к сахрейнцу. Он опустился на колени и положил ладонь на его дрожащую руку.

– Брат, – тихо начал он. – Можешь рассказать, что ты видел?

Мужчина продолжал раскачиваться, его глаза блестели от ужаса.

– Я нес вахту на своем корабле, – прошептал он. – Мы стояли там на якоре. – Он указал на разрушенный пирс, где в сломанные доки был загнан разбитый корабль Сахрейна. – Это озеро… вода… он превратился в монстра. Он атаковал Цитадель. Опустошил, втягивая все, что мог, обратно в свои глубины. – Он сглотнул, дрожа сильнее. – Сила его сбросила меня в озеро. Я думал, проклятие убьет меня… Когда этого не произошло, я поплыл… и тут я увидел их.