– В следующий раз, когда засунешь кого-нибудь под заколдованную салфетку, обязательно ее спори.

– Мне казалось, я отпорола, – сказала Жизель и скривилась. – Похоже, не такой уж я хороший мошенник. – Она хотела выкинуть этикетку, но Куп отобрал у нее улику.

– Нет, ты так легко с крючка не сорвешься. Это станет семейной легендой. Будем показывать ее внукам.

– У нас даже детей нет.

– Ну, чьим-то внукам. «Садитесь поближе, детки, и послушайте, как не спалиться на ровном месте».

– Я говорила, какая ты последнее время истеричка? – спросила Жизель. Она заперла машину и направилась к лифту. – Я соврала только для твоего же блага.

Куп последовал за ней.

– Видишь ли, если бы ты меня напоила, я бы продержался немного дольше. Запомни на будущее, когда снова решишь обманом кого-то куда-то перевозить.

Они вошли в лифт, и Жизель ударила кнопку так, будто та должна ей денег.

– Для проклятого ты слишком сильно наслаждаешься ситуацией.

– А как по мне, я наслаждаюсь ею ровно настолько, насколько следует, – сказал Куп.

– Не поднимай свою распухшую голову, когда войдем внутрь. Вулрич не хочет тебя здесь видеть.

– Помню. И никто не должен узнать, что его план использовать меня в качестве приманки для мумии работает.

– И где же его обещанное круглосуточное наблюдение?

– Хорошо, что их там не было. Последнее, что я хочу видеть, – это моя задница и трусы с Тысячелетним соколом в новостной рассылке компании.

Жизель взяла Купа за руку.

– Было очень мило с твоей стороны их носить.

– Знаю. И никогда больше их не надену.

– Я уже их выбросила. Теперь они больше не особенные, когда их увидела машина, полная пьяных несовершеннолетних правонарушителей.

Он пожал плечами.