Внутренности Вик завязались узлом. Ей стало так плохо, словно ее снова ударили молотом. Она боялась, что ее вырвет прямо в шлем. Правая рука прижималась к боку – к больному месту в животе. Пальцы отследили контур какого-то предмета, лежавшего в кармане куртки, – предмета серповидной формы.

Мэнкс склонился над ней. Когда он заговорил, его голос был мягким и нежным.

– Твой сын будет со мной, и ты никогда не вернешь его назад. Не думаю, что ты поверишь мне, Виктория, но мальчику будет лучше со мной. Я принесу ему безмерное счастье. Обещаю тебе, что в Стране Рождества он никогда не будет горевать. Если ты способна на благодарность, то скажи мне спасибо.

Он потыкал ее молотом и склонился ближе.

– Давай, Виктория. Скажи мне спасибо.

Она сунула правую руку в карман. Ее пальцы сжались вокруг отвертки, имевшей форму серпа. Большой палец почувствовал грани штампа со словом ТРИУМФ.

Действуй, – произнес ее отец. – Вот нужный момент. Веди отсчет времени.

Луи поцеловал ее в висок. Его губы мягко кололи ее кожу.

Она толчком поднялась на ноги. Ее спина отозвалась болью. Та сидела в каждой мышце – настолько сильная, что заставляла шататься. Но Вик даже не застонала от боли.

Она мельком увидела его. Мэнкс был высоким и как будто вышедшим из кривого зеркала – тонкие, как рельсы, ноги и руки уходили в бесконечность. Взглянув в его большие лучистые глаза, она второй раз за несколько минут подумала о рыбе. Мэнкс выглядел, как рыба. Его верхние зубы впивались в нижнюю губу, придавая ему выражение комичного невежественного замешательства.

Непонятно, почему ее жизнь стала каруселью несчастья, пьянства, невыполненных обещаний и одиночества, вращаясь вокруг одной-единственной встречи с этим человеком.

Она выхватила отвертку из кармана. Сначала та зацепилась за ткань и в какой-то ужасный момент почти выпала из пальцев Вик. Но она удержала ее, вытащила на свободу и чиркнула ему по глазам. Удар пришелся немного выше. Острый конец отвертки ударил Мэнкса выше левого виска и надрезал четырехдюймовый лоскут странно тонкой и дряблой кожи. Вик почувствовала, как сталь неровно процарапала кость лба.

– Получай, – сказала она.

Мэнкс прижал ко лбу костлявую ладонь. По выражению лица его можно было принять за человека, которого озарила внезапная ужасная мысль. Он отступил от нее на пару шагов. Один его каблук поскользнулся на траве. Она целилась отверткой ему в горло. Но он оказался вне зоны ее досягаемости, упав на капот своего «Призрака».

– Мама, мама! – прокричал откуда-то Вейн.