– Вы не были со мной откровенны. Причем несколько раз. Не знаю почему. Наверное, существуют вещи, которые вы боитесь говорить. Очевидно, имеются моменты, которые вам стыдно раскрывать перед мужчинами, собравшимися в комнате. Возможно, вы каким-то образом защищаете своего сына. Возможно, вы защищаете кого-то еще. Я не знаю, что это, но сейчас вы расскажете мне.

– Я ни в чем не лгала вам.

– Перестаньте трахать мне мозги, – сказала Табита Хаттер тихим и бесстрастным голосом. – Кто такая Мэгги Ли? Какое отношение она имеет к вам? Откуда она знает, что ваш сын не пострадал?

– Вы прослушивали мобильный телефон Луи?

– Конечно прослушивали. Насколько мы знаем, он участник этого происшествия. Как и вы сами. Вы сказали Маргарет Ли, что пытались сделать вашу историю правдоподобной, но что мы не купились на это. Вы правы. Мы не купились. Я никогда вам не верила.

Вик гадала, сможет ли наброситься на Табиту Хаттер и, прижав ее к шкафу, отобрать у нее «Глок». Вероятно, хитрая и наглая сучка знала фэбээровское кунгфу. В любом случае, что это даст? И что Вик потом будет делать?

– Последний шанс, Виктория. Я хочу, чтобы вы поняли. Вы будете арестованы в подозрении в причастности…

– К чему? К Атаке на саму себя?

– Нам неизвестно, кто избил вас. Насколько мы знаем, это был ваш сын, пытавшийся отразить ваше нападение.

Ага! Вот как! Вик обнаружила, что вообще не испытала удивления. По-настоящему изумительным был лишь тот факт, что она не достигла этой точки ранее.

– Мне не хотелось верить, что вы сыграли важную роль в исчезновении вашего сына. Однако вы знали, кто мог дать вам точную информацию о его благополучии. Эти сведения скрывались вами. Ваше объяснение событий звучит, как азбука параноидальных иллюзий. Итак, я даю вам последнюю возможность прояснить имеющиеся сведения. Подумайте, прежде чем начнете говорить. Потому что, закончив опрашивать вас, я перейду к Луи. Он тоже умалчивал о некоторых доказательствах. Я уверена в этом. Ни один отец не будет чинить мотоцикл десять часов кряду после того, как его сын был похищен. Когда я задаю ему вопросы, на которые Луи не хочет отвечать, он начинает опробовать двигатель. Так тинейджер усиливает музыку, когда мама велит ему убрать его комнату.

– Что вы имеете в виду, говоря… он начинает опробовать двигатель? – спросила Вик. – Он опробует «Триумф»?

Хаттер издала длинный усталый выдох. Ее голова поникла, и плечи опустились. Наконец, на ее лице появилось что-то кроме профессионального спокойствия. Какой-то взгляд истощения или, возможно, даже поражения.