Человек в противогазе заставил Вик пройти на коленях через паз, все еще таща ее за волосы. В другой руке он нес зеленый баллон с севофлюраном. Вот что создавало звон! Основание баллона негромко, но постоянно звенело, когда он тащил его по цементу, – словно тибетская молитвенная чаша, когда монах крутит молоток вокруг святого блюда.

Когда Вик перебиралась через паз, он сильно дернул ее вперед. Она снова упала на четвереньки. Бинг упер ногу в ее зад и толкнул. Руки Макквин отказали. Она опустилась на подбородок. Ее зубы лязгнули, и чернота прыгнула вверх из каждого объекта в комнате – лампы в углу, кушетки, раковины, – словно вся мебель имела секретные тени, которые проснулись и внезапно взлетели, как стая воробьев.

В какое-то мгновение вся эта стая теней угрожала опуститься на нее. Вик отпугнула ее своим криком. В комнате пахло старыми трубами, бетоном, немытыми тряпками и насилием.

Она хотела встать, но ей было трудно сохранять сознание. Макквин чувствовала, что дрожащая живая темнота начинала закручиваться и свиваться вокруг нее. Если она сейчас потеряет сознание, то, по крайней мере, не почувствует, как Бинг будет насиловать ее. Она не почувствует, как он убьет ее.

Дверь загремела и захлопнулась со звоном, который вибрировал в воздухе. Человек в противогазе схватил ее за плечи и толкнул на спину. Ее шея расслабленно повернулась. Череп стукнулся о щербатый бетон. Бинг встал рядом с ней на колени и прижал к ее рту и носу пластиковую маску. Он схватил ее за волосы и потянул голову к себе, чтобы лучше приладить устройство к ее лицу. Затем он оставил ладонь на респираторе. Прозрачная пластиковая трубка бежала к баллону.

Вик шлепнула по руке, прижимавшей маску к ее лицу. Она попыталась поцарапать его запястье, но он надел холщовые садовые перчатки. Под ее ногтями не было уязвимого мяса.

– Дыши глубже, – сказал он. – Скоро тебе станет лучше. Просто расслабься. День минувший мне всем угодил. Бог сгорел заживо. Я пару пуль в него всадил.

Прижимая маску к лицу Вик одной рукой, он потянулся другой к вентилю на баллоне. Она услышала шипение и почувствовала что-то холодное, дувшее в ее рот. Макквин глотнула сладкий воздух, пахший пряниками. Она схватила трубку, обвила ее рукой и дернула на себя. Та вышла из вентиля с металлическим хлопком. Баллон исторг струю белого пара. Человек в противогазе посмотрел на зеленый металлический цилиндр, но ничуть не расстроился.

– Половина мамочек делают то же самое, – сказал он. – Мне это не нравится, потому что тратится газ, но, если ты хочешь делать вещи по-жесткому, мы можем поступить по-твоему.