– Это во благо, – произнесла Мэгги сквозь сжатые зубы. – Я хочу понятным образом поговорить с тобой. Чтобы не разбрызгивать на тебя слюну.

Дыхание выходило из нее короткими болезненными выхлопами.

– Единственный способ, которым я могу заставить свои костяшки говорить что-нибудь толковое. Но иногда даже этого недостаточно. Мои действия были необходимыми. Итак, какой вопрос?

– О, Мэгги!

– Не такое уж большое дело. Начинай, или мне придется делать это снова. И чем б-б-больше я уменьшаю заикание, тем хуже метод работает.

– Ты говорила, что Мэнкс обескровлен досуха.

– Да, верно. «Призрак» делает его молодым и сильным. Он предохраняет Мэнкса. Но тот больше не может чувствовать жалость или симпатию. Вот что нож отсекает от Мэнкса – его человечность.

– Да. Эту же вещь он отсекает от моего сына. Машина изменяет детей, которых Мэнкс увозит с собой в Страну Рождества. Автомобиль превращает их в чертовых вампиров. Понимаешь?

– Довольно верное описа-ание, – сказала Мэгги.

Она покачивалась взад и вперед, закрыв глаза и фокусируясь на боли в ноге.

– Страна Рождества находится внутри мозга, правильно? Это местность, которую Мэнкс создал из мыслей.

– Мнимая местность.

– Нет, она довольно реальная. Идеи монументальны, как скалы. Твой мост тоже реален. Это действительно крытый мост. Стропила, крыша, широкие доски под твоими колесами. Они вполне определенные для ч-ч-чего-то более основательного. Покинув дом Бинга и направившись сюда, ты не пересекала мост. Ты пересекла идею, которая выглядела, как мост. И когда м-м-Мэнкс приезжает в Страну Рождества, он прибывает в идею счастья, которая выглядит, я не знаю… как мастерская Санта-Клауса?

– Скорее всего, это парк развлечений.

– Пусть будет п-п-парк развлечений. Это звучит вполне нормально. Мэнкс больше не чувствует счастья. Только развлечение. Он одержим идеей бесконечной забавы – юности, оформленной в рамки, которые может понять его тупой ум. Автомобиль – его инструмент, открывающий путь. С-с-страдания и несчастья дают энергию, которые двигают машину и открывают п-п-проход в это м-м-место. Вот почему он берет детей с собой. Машине нужно то, чего он больше не имеет. Он выкачивает несчастье из детей, как вампиры в фильмах ужасов высасывают кровь.

– И когда он перестает использовать их, они становятся чудовищами.

– Думаю, они по-прежнему дети. Они дети, которые не могут понять ничего, кроме забавы. Ребята, переделанные под идею Мэнкса о детском совершенстве. Он хочет детей с в-в-вечной невинностью. Но она не является тем, что о ней говорят. Он хочет невинности маленьких детей, обрывающих крылья мух, потому что они ничего не знают. Невинности, обрывающей крылья, потому что дети не знают ничего лучшего. Вот какое это счастье. Машина забирает у них то, что нужно Мэнксу. Она изменяет их жизнь в мире его мысли. Она обостряет их зубы и лишает потребности в тепле. В мире чистой мысли очень холодно, я могу поспорить. Теперь прими таблетку, Вик. Тебе нужно отдохнуть. Ты должна вернуть свою силу, прежде чем уедешь отсюда – прежде чем встретишь его.