Пение оборвалось так же внезапно, как и началось. Томас, прищурившись, вгляделся в полумрак. Он ничего не видел, но ясно понимал, его самого прекрасно видно: глаза у подонка были как у кошки. Охранники окружили его, обнажив мечи и всматриваясь в листву. Он подумал было сказать им, чтобы не тратили попусту время, но промолчал. Если они хотели погибнуть смертью храбрых, не ему их отговаривать. Разумеется, они и сами знали, кто пел. Дождь полил еще сильнее, и в мире, казалось, не осталось никого, кроме этой кучки насквозь промокших людей, застывших в тишине.
Томас задумался, что сделал бы на его месте королевский стражник. Он собирался было как следует поразмыслить над этим вопросом, как в те редкие дни в детстве, но нужды в этом не было: спустя мгновение ответ пришел сам собой.
Томас крикнул:
– Пощади моих людей!
Со всех сторон эхом раскатился смех.
– Людей, которые готовы пойти за тобой и поклясться в верности мортийской стерве? – отозвался Ловкач из своего невидимого укрытия. – Да я скорее оставлю в живых свору бродячих псов. Все вы – трусы и предатели!
Он снова запел.
Королева, что скрывалась, снова к нам пришла, Ее мы ждали всей страною долгих восемнадцать лет, Пусть брошен нож ей в спину, на трон она взошла, И будет править нами славно, в своей короне али нет.– Это поют на каждом углу в городе! – прокричал Ловкач, и за насмешкой в его голосе отчетливо проступила злость. – А кто же сочинит баллады о тебе, Томас Рэйли? Кто станет восхвалять твое величие?
Глаза Томаса затуманили слезы, но он не посмел утереть их в присутствии своих людей. Он вдруг понял, почему Ловкач не убил его раньше, несмотря на многочисленные возможности. Он ждал девчонку – выжидал, пока та появится из своего укрытия. И никого не волновало, что Томас ни в чем не виноват.
– Я не стану молить о пощаде! – воскликнул Томас.
– Я уже много раз выслушивал твои мольбы.
Слева от Томаса Кивер рухнул на землю с ужасным булькающим звуком. Из его горла торчал нож. Следом упали Арвис и Коуэлл, пронзенные стрелами. Подняв взгляд, Томас увидел надвигавшуюся на него бесформенную черную фигуру. Он завопил от ужаса, но его крик оборвался, когда существо обрушилось на него, сбив с лошади. Он сильно ударился головой о землю и лежал, оглушенный. Камни врезались ему в спину, в воздухе раздалось пронзительное ржание его жеребца и удаляющийся стук копыт.
Открыв глаза, Томас увидел маску Ловкача, который уселся ему на грудь, будто гигантская летучая мышь, пригвоздив его к земле. Это была все та же маскарадная маска арлекина, которую он надевал всякий раз, когда проникал в Цитадель. Подобные маски продавались во многих городских магазинах, но второй такой же Томас не встречал: обычная миловидность арлекина уступала место совершенно жестоким, мужественным чертам. Подведенный красным рот расплывался в недоброй усмешке, глубоко посаженные глаза утопали в тени. Однажды, проснувшись под ворохом своих одеял, Томас увидел над собой это лицо и описался как ребенок. Ловкач, по своему обыкновению, выскользнул из его покоев и растворился как дым, а Томасу было слишком стыдно, чтобы кому-то об этом рассказать. Ему каждый раз почти удавалось убедить себя, что Ловкач был лишь видением, но тот неизменно появлялся снова, до ужаса реальный в своей жуткой маске.