Запищал телефон, и Лили тихонько вскрикнула от страха, уверенная, что Грег очнулся и достал телефон. Она с трудом заставила себя посмотреть на экран, а когда, наконец, решилась, увидела, что на ярко-синем экране мигает «Джонатан».

– Ответить… Джонатан?

– Где… миссис Эм? – Его голос потрескивал помехами, обрывался. Конечно, мобильная связь за пределами стены оставляла желать лучшего. Такие люди, как Лили, просто не могли здесь находиться. С появлением тревожных кнопок в автомобилях никто больше не пользовался телефонами в экстренных ситуациях.

– Я еду в Бостон.

– А что в Бостоне?

Может, ей показалось, но даже через помехи Лили ощутила по голосу, что Джонатан напрягся и забеспокоился.

– Склад! Порт! Они в беде, Джонатан! Марк и Арни Уэлч на ужине…

– Миссис Эм? Я… слышу? Не… – На этот раз помехи шипели особенно долго. – Бостон!

– Джонатан?

Вызов прервался. Лили перезвонила, прекрасно понимая, что это впустую. На этот раз она даже не услышала голосовую почту Джонатана, только мертвую и пустую тишину. Опустив взгляд на телефон, она увидела, что находится вне зоны доступа сети. Она – слишком поздно – поняла, что этот короткий звонок записала Безопасность.

– Черт, – пробормотала она. Джонатан велел ей не ехать в Бостон, она не сомневалась. Но Джонатан не знает, что она сделала, и продолжает рассуждать по инерции. Она уже в беде. Назад пути нет. В Старбридже она перебралась на Массачусетскую трассу. Первые пятнадцать миль вдоль дороги не было никаких огней, даже старых натриевых: шоссе оказалось совершенно темным, не считая слабого света луны. Лили пришлось замедлиться до сорока пяти: после безудержной гонки по 84-й эта скорость казалась просто улиточьей. Она полагалась на интуицию, нежели чем на зрение, понимая, что давным-давно должна была повернуть. Она вздохнула с облегчением, когда проехала Оберн и заметила слабый оранжевый свет фонарей вдалеке.

– Лучший мир, – прошептала она, глядя, как на одометре переползает очередная зеленая цифра. – Так близко, что можно потрогать.

Ей осталось всего сорок миль.

* * *

Когда Лили была маленькой, Бостон еще считался отличным местом для поездки на день. Мама и папа часто брали их с Мэдди туда: хотя папа вырос в Квинсе и был преданным поклонником «Янкиз», он втайне восхищался Бостоном. Маме нравились виды и магазины, а папа интересовался историей: водил Лили с Мэдди в Центральный парк, Библиотеку Кеннеди. Однажды они даже дошли до порта, где разыгралось Бостонское чаепитие, и папа рассказал совсем другую историю, нежели Лили слышала в школе. Мэдди сказала, что у папы могут быть неприятности из-за этой версии, так что Лили никогда ее не повторяла, хотя и изрядно помучилась в десятом классе, убеждая себя не поднимать руку, чтобы сообщить учителю, что он не прав. Думая о Бостоне, Лили всегда вспоминала, как они стояли в доках и глядели на воду. Сейчас Бостон поглотила завеса смога. Последние несколько раз Лили приезжала сюда с Грегом, и днем солнечного света уже не было, только слабое, нездоровое свечение. А теперь, посреди ночи, отражающее свет фонарей небо над городом было ярко-оранжевым. Когда Лили опустила стекла, в кабину хлынул грязный воздух. Когда последний раз она дышала наружным воздухом? Она не могла вспомнить: слишком привыкла к воздуху, прошедшему через очистители, которыми был уставлен Нью-Ханаан.