Ее собственные пухлые пальчики перебирают игрушки на деревянном полу.

Ее бестолковая мать сидит за столом, рыдая при свете одинокой свечи, и Келси смотрит на эту женщину с чувством, очень похожим на ненависть; презрение переполняет ее.

Уильям Тир стоит на другой стороне улицы, глядя на нее одновременно с подозрением и печалью.

Она преследует Джонатана Тира, они совсем маленькие, не старше десяти – одиннадцати лет, но в сердце Келси уже пылает пожар зависти, желание занять чужое место, стать особенным, золотым ребенком по мнению всего Города.

Лицо Джен Девлин, с выпученными глазами и багровеющими щеками; она душит ее, не обращая внимания на мучительное недоумение в глазах Джен и думая лишь о том, что Джен сама виновата – слишком доверяла, думала, что Келси желает добра.

Она смотрит на горсть необработанных сапфиров в ладони, не зная, что с ними делать, не зная, что получится в итоге, зная лишь, что наконец-то появилось что-то ее.

Они преодолели подъем, и впереди раскинулась лужайка Цитадели, но совсем не такая, какой она ее запомнила. Повсюду сновали мортийцы; они рассеялись по всей лужайке и окружили Цитадель. Подъемный мост был опущен, и ворота, похоже, уже пали, но кучка мортийцев все еще деловито суетилась у тарана. Некоторые даже пытались взобраться по внешней стене Цитадели, нацелившись на балконы третьего этажа.

– Где капитан? – закричал Корин позади нее.

– Пропал! – крикнул в ответ Элстон. – Он был с нами на проспекте, а потом не знаю!

Келси покачала головой. Она не могла сейчас думать о Булаве или о ком-то еще. Ей нужно было закончить начатое, ведь она увидела на лужайке внизу белую палатку, увенчанную распятием. Если Его Святейшество выбрался из Арвата, тем лучше. Ее разум потянулся к Роу Финну, в поисках огня, того которым он так мастерски управлял, и добравшись до него, она радостно ахнула, когда белая палатка вспыхнула, и через ткань до нее долетели первые крики. Следующими стали солдаты на стенах; они попадали в ров и пропали, оставив лишь ширящиеся алые пятна на поверхности воды. У тех, что осаждали ворота, она заметила масло, и они собирались зажечь костры вдоль всего фасада ее Цитадели. Она сжала их внутренности и дернула, улыбнувшись, когда кровь брызнула на лужайку, а тела поджигателей рухнули на месте.

– Госпожа! Капитан!

Голос Элстона. Келси раздраженно повернулась и увидела, что он указывает на вершину холма, туда, где брал начало проспект. Этот вид пробудил в ней целый рой воспоминаний, таких ярких, словно дежа вю, и она вздрогнула, немного придя в себя; когда