Уортон положил спичку на розжиг, потом сел на скамью и стал наблюдать за тем, как тонкие щепки, потрескивая, превращаются в едва заметные язычки пламени. Вскоре он почувствовал, как начинают согреваться пальцы. Занялись брикеты с торфом, ароматный дым спиралью пополз в дымоход.
Мужчина встал и отряхнул ладони.
Джейк раздобыл где-то свечи и, несмотря на то что проблемы со светом уже были устранены, маниакально расставлял их по всей кухне, как будто хотел скорее согреть сердце дома и изгнать снежную ночь.
Сара сидела за столом. Она в оцепенении смотрела на потрескивающий огонь и вертела пальцами небольшой золотой жетон, который висел у нее на шее.
Уортон устроился напротив нее:
– Как ты себя чувствуешь?
Девушка пожала плечами. У нее не было ответа на этот вопрос. Как она могла объяснить Уортону, что сверхъестественный луч света не смог ее ранить, в отличие от полного злости и отчаяния взгляда Джейка? Или того, как он сейчас зажигает одну от другой свечи и всячески старается не встречаться с ней глазами? Вот это и правда было больно. Она хотела закрыть его отцу дорогу домой. Он, наверное, ненавидел ее за это.
Уортон, должно быть, догадался обо всем без лишних слов.
Он покосился на Джейка и сказал:
– Пойду помогу Пирсу занести продукты в дом.
После того как он ушел, Сара встала из-за стола и прошла через комнату к юноше.
– Джейк, прости меня.
Он подождал, пока разгорится последняя свеча, и не спеша вставил ее в металлический подсвечник. Делать нечего, пришлось обернуться.
Сара стояла бледная, вся дрожала и смотрела голубыми, как лед, глазами. Она переоделась в теплую сухую одежду. Чужие вещи. На секунду Джейк даже подумал, не отдал ли ей Пирс кое-что из вещей Лии.
При всем этом она по-прежнему была непреклонна.
– Это все правда? – спросил Джейк. – Про черную дыру?
– Правда.
– Ты не можешь знать это наверняка. Ты ушла до того, как все случилось.