Она поймала меня врасплох.

– Потому что он нуждался в помощи.

Она посмотрела мне в глаза – все эти годы она почти никогда не встречалась со мной взглядом.

– Ты была права. А сейчас он еще больше нуждается в помощи. Если я не доберусь до него в ближайшее время, его переведут в другое место, и я никогда не смогу его отыскать.

Я не сводила с нее глаз, жадно впитывая слова «ты была права». Но что, если она просто-напросто манипулирует мной? Можно ли ей доверять?

– Тогда расскажи мне, что случилось с другими. Что погубило Космину и Брэдфорда? Кто напал на Киллиана? Все улики ведут к вам с Дугом.

На ее лице промелькнул гнев, но быстро сменился чем-то похожим на обиду.

– Ты думаешь, я бы причинила зло твоему другу Киллиану? Или Брэдфорду? Или этой бедной заблудшей душе Космине? С какой стати?

– Потому что ты ненавидишь Истребительниц!

Она отшатнулась, словно я ударила ее.

– Я вовсе не ненавижу Истребительниц.

– Ненавидишь! Из-за Баффи погиб отец. Твоя мать была Истребительницей, и она оставила тебя. А ты делала все, что в твоих силах, лишь бы я не стала Истребительницей. Ты этого не хотела.

– К чему мне желать для тебя такой судьбы? – Она протянула ладонь, словно хотела прикоснуться ко мне, но я спрятала руку за спину и схватилась за кол, боясь проявить мягкость. Если она дотронется до меня, я могу растаять и согласиться на все, что она предложит, потому что мне отчаянно хотелось именно этого. Ее рука одиноко повисла.

– Твой отец не хотел работать с Баффи. Я уговорила его. Она была такой юной. Совсем девочка. Я знала, что однажды на ее месте окажешься ты, и мне бы хотелось, чтобы у тебя был самый лучший Наблюдатель, который бы защитил тебя, – судорожно сглотнув, она замолчала.

Я открыла рот, собираясь ответить, что она могла бы защитить меня, если бы позволила проходить обучение. Но мать подняла руку, призывая к молчанию.

– Постой, мне нужно это сказать. Ты должна знать. Во мне нет ненависти к Баффи – и никогда не было. И мне жаль, что ты думала, будто я ненавижу тебя из-за того, что ты Истребительница. Мне жаль, что я никогда не умела говорить с тобой. Наблюдатели не учат тому, как быть матерью. Я старалась. Я так старалась, – ее голос надломился, и на секунду в ее лице почти проступил образ мамы мечты, той мамы с печеньем. Но ее голос снова окреп.

– Когда я осознала, что не смогу защитить тебя, я поступила так же, как моя собственная мать, – отдала тебя Наблюдателям. Я старалась оградить тебя, держать тебя в укрытии. – Она помолчала. – Прости. Это было несправедливо по отношению и к тебе, и к Артемиде.