Я отступила назад, скрестив руки. Если раньше его слова были просто неприятными, то теперь он резал по живому.

Он торопливо заговорил:

– У тебя вся жизнь впереди. Тебе трудно это осознать, потому что ты так долго находилась где-то посередине. Я понимаю… – Он запрокинул голову. – Боже, я понимаю, как это тяжело – когда в тебе одновременно есть две сущности, но по-настоящему ни одна из них не твоя.

Он приблизился ко мне и взял за руки, не сводя с меня взгляда.

– Ты так стараешься доказать, что заслуживаешь находиться здесь. Не нужно. Прошу тебя, позволь мне все сделать за тебя. Позволь мне искупить свою вину таким образом. Я клянусь, что буду защищать тебя.

Наши пальцы – мои теплые, его холодные – переплелись. Лео сделал глубокий вдох. Его темные глаза теперь жарко горели, как раздуваемые угли. И тут, прежде чем я поняла, что происходит, он поцеловал меня.

Это было похоже на то, как ныряешь летним днем в холодный бассейн – упоительно и бодряще. Он помедлил, задержавшись на моей нижней губе.

– Убегай, – прошептал он. – Сейчас же.

Я в изумлении отстранилась. Я сбилась со счета, сколько раз я представляла себе этот момент, когда мне было тринадцать. И честно признаться, еще несколько раз с тех пор, как Лео вернулся. Я рассмеялась, но он, открыв глаза, не смеялся.

– Возьми Киллиана и Риза. Садитесь в машину Киллиана и уезжайте не оглядываясь.

– И что прикажешь нам делать?

– Да что угодно!

Почему все хотят отослать меня прочь? Восторг от поцелуя сменился обидой.

– Это мой дом, Лео. И, кстати, ты сбежишь вместе со мной?

– Я не могу, – сказал он. – Я должен…

– То-то и оно. У нас всех есть свой долг. И у меня тоже.

– Но ты не должна быть частью этого.

Я вздрогнула. Даже мой собственный Наблюдатель считает, что я никудышная Истребительница.

Я думала, что он единственный видел меня по-настоящему. Может, так оно и есть. И вот его вердикт: я должна уступить место тем, у кого есть опыт. Тем, от кого есть толк.

Я выдернула ладонь из его руки.